Про русский мат

  • +18
КАК Я ПРОСЛАВИЛСЯ В АМЕРИКАНСКОЙ СЛАВИСТИКЕ+18: Про русский мат

По приезде в Америку мне пришлось около года читать курс лекций о писательском мастерстве на английской кафедре в одном техасском университете. В первый же день, когда я шел по коридору, меня остановил симпатичный пожилой человек, как оказалось, профессор славянской кафедры, лингвист:

— Очень кстати вы у нас появились, коллега! – Стивен Кларк широко улыбался. – Так сказать, представитель великой русской культуры, единственный натуральный тут. Мы-то все учили язык в колледжах, даже русских преподавателей не было, а в Советский Союз нас пускают с трудом. Железный занавес тормозит развитие лингвистики. Сейчас я исследую некоторые аспекты лексики в вашей стране. Можно задать вопрос носителю языка? 

— Разумеется. 

Вынув блокнот, Кларк перелистнул несколько страниц, упер палец. 

– Вот, проблема инверсии… Ведь грамотно сказать: «Я ел уху». Не так ли? То есть «Я ел рыбный суп». Почему русские меняют порядок слов и говорят: «Я уху ел»? И почему слова уху и ел иногда пишутся слитно? 

Не без трудностей уловил Стивен разницу между уху ел и охуел. Он тщательно записал в блокнот объяснения. 

– Богатейший язык! Кстати, а что значит хуярыть? 

Пришлось, насколько возможно, перевести. 

— Боже мой! – обрадовался он. – То же, что трудиться. Так просто… А мы тут на заседании кафедры ломали голову. Значит хуярыть — глагол. От какого слова? 

— От общеизвестного. 

— Ах да, конечно… Русская классика. Какое гибкое слово! А женщины могут хуярыть или у них свой термин? Тоже могут? Все русские вкладывают в труд свою сексуальную страсть. Такова и будет моя новая гипотеза. Хуярыть – глагол несовершенного вида, не так ли? 

— Конечно, но с приставкой «от» будет совершенный. 

— Отхуярыть? Потрясающе!.. Я — отхуяру, ты — от... 

— На конце ю... 

— О! 

Стивен понимающе кивнул, опять сделал пометку в записной книжке и спрятал ее в карман. Довольный, он долго тряс мою руку. 

– Блистательно! Ваша консультация бесценна. Иду в класс, отхуярую лекцию. 

Закрутились университетские дела, новых знакомств уйма и любознательный коллега был забыт. Однако, через несколько дней Кларк окликнул меня в очереди на почте. Он обрадовался, будто мы не виделись вечность, стал расспрашивать, как устроилась семья. 

– Кстати, – он вытащил блокнот, – случайно не слышали такого слова – ебырь? 

– Слыхал, – смутился я – не от слова, а потому что выкрикнуто оно на весь зал. 

К счастью, не он один, но все вокруг, стоящие в очереди и служащие на почте в этой техасской глубинке, не знали этого слова. Но услышали бы английский эквивалент, произнеси я его. Поэтому инстинктивно я перешел на шепот. Его лицо сияло. 

– По-русски гораздо красивее звучит! Вы меня поражаете эрудицией. 

Подумал, что Стивен иронизирует, а он продолжал: 

– Ваша экспертиза безупречна. У всех нас русский искусственный, бывают заминки. Очень-очень рад дружбе с вами! 

Подошла моя очередь, и надо было запихивать в окошко конверты. 

В суете дней я забыл нового друга, но вскоре он напомнил о себе. На славянской кафедре шел мой доклад о белых пятнах в советском литературоведении. Десять минут оставил на вопросы. 

— Вопрос вот какой, – поднялся Стивен, – Ебать твою мать? 

— В каком смысле? – слегка растерялся я от неожиданности, ибо это не вытекало из предмета лекции. 

В зале кто-то хихикнул, видимо, среди аспирантов нашлась русскоязычная душа. 

– А как же вы объясните наличие параллельного выражения ёб твою мать? Откуда взялась краткая форма ёб вместо ебатъ! Я разрабатываю гипотезу: сокращение необходимо русским для быстроты перехода непосредственно к акции... 

– Возможно, – сказал я, чтобы что-нибудь сказать. 

– И еще проблема, – продолжил Стивен, – В чем суть процесса опизденения? 

Тут вмешался председатель: 

– Вопросы по лингвистике несомненно важны, – сказал он, – но уводят в сторону от литературного критицизма – объявленной темы нашего заседания. 

Кларк поймал меня на выходе: 

– Они все опизденевели. Я правильно употребляю, не так ли? И уже широко использую ваши слова в классе. Заметен энтузиазм тех студентов, которые раньше скучали на лекциях. Кстати, я сообщил о вас в Оклахому, одной коллеге, ее зовут Глория Хартман. Профессор Хартман хуярует монографию об освобождении русской женской речи от контроля мужчин, тормозящих эмансипацию. Надеюсь, не откажете ей в консультации? 

Глория позвонила по телефону и упорно говорила по-русски. 

— Мне же не с кем практиковаться по хорошему русскому языку, – призналась она, – Мой Хуйчик ничего не понимает. 

— Кто? 

— Так я ласкательно зову мой муж. Он по русскому языку ни хуя… Надеюсь, я правильно употребляю ваш хуй? 

— А чем ваш муж занимается? 

— Он профессор ебаной американской экономики. А я недавно ходила в Россию заниматься проституцией. 

– В каком смысле? 

– В прямом. Тема у моей новая книга: «Усиление эксплуатации московских проституток в период гласности и перестройки и их протест через русский лексикон». 

— Был протест?! 

— Еще какой! И у меня вопросов до хуя. 

— Видите ли, Глория, сам-то я проституцией не занимался. Вряд ли буду полезен. 

– Будет вам пиздеть! Стивен говорит, что лучше вас он никого не знает. 

Глория звонила мне регулярно раз или два в неделю. Я надеялся, что она разорится на телефонных звонках, и тогда я отдохну. Но этим не пахло. Потом раздался звонок из Вашингтона. Меня пригласили в Госдепартамент прочитать лекцию о современной советской культуре. Билет на самолет прислали по почте. Ночью я прилетел в ближний Вашингтонский аэропорт, поспал два часа в забронированном для меня отеле, а утром за мной заехал мужчина в годах, слегка отечный, организатор лекции, и повез на завтрак. Хорошо бы узнать, что за аудитория меня ждет, но хозяин предпочитал рассказывать старые русские анекдоты, сам смеялся и на мои вопросы не отвечал. В аудитории оказалось человек около пятидесяти лиц обеих полов, большей частью молодежь. Все одеты с иголочки. Организатор представил меня. Он добавил: 

– Вы разъезжаетесь в посольства пятнадцати новых государств, в которых русский язык еще долго будет основным средством общения. Профессор Глория Хартман, которую вы все помните, рекомендовала этого эксперта в интересующей нас реальной области. Для успешной работы вы все должны понимать, куда вас посылают на переговорах. Он обратился ко мне: 

– Вот тут сзади поставлена для вас доска. Просим все выражения записывать. Кроме того, мы пишем на пленку правильное произношение для лингафонного кабинета, чтобы все присутствующие могли потренироваться в русском мате за оставшиеся до отъезда недели. Леди и джентльмены, прошу въебывать! 

Так потекла моя новая жизнь, и устанавливались научные контакты. Лучше бы они выписали уголовника из Бутырки, чтобы учил их говорить по фене. 

Месяц спустя я сидел в университетской библиотеке, когда подошел сияющий Стивен Кларк, неся подмышкой тяжелый пакет. 

– Это вам подарок! 

Он подождал, пока я разверну сверток, выну книгу, и тут же сделал дарственную надпись на титульном листе словами, которыми все авторы надписывают свои книги. Книга сияла. Она была шикарно издана престижным академическим издательством: в яркой сине-красной суперобложке – коллаж с портретами русских классиков. «Нью-Йорк-Торонто-Лондон-Токио» – красовалось на титуле. Стивен ушел. 

Я погасил проектор, в котором читал микрофиши, стал листать книгу и вдруг натолкнулся на свое имя: «Экстаз в русской психофизиологической традиции называется охуением». Ниже следовала сноска: «Приношу глубокую благодарность моему коллеге профессору Дружникову за разъяснение значения этого важного для русской культуры слова». 

Я стал листать с интересом. 

«Термин ёбырь можно считать существенным для неофициальной положительной характеристики русского человека». В сноске внизу страницы я прочитал: «Это наблюдение помог мне сделать эксперт в этой области Юрий Дружников». 

«Для обеспечения сексуальной мобильности русский народ трансформирует правильные грамматические конструкции ебать мою мать, ебать твою мать, ебать его мать, ебать ее мать, а также ебать нашу, вашу и их мать в почти аббревиатурную форму ёбмою (твою, его, ее, нашу, вашу и их) мать», В сноске было написано; «Благодарю моего коллегу Дружникова за одобрение моей гипотезы по поводу семантики симплифицированной формы ёб». 

В книге я насчитал двадцать семь сносок со своим именем, возле которого стояли, помимо названных выше, слова: бля, курва, опизденеть, мандавошка, пиздорванец и некоторые прочие, плюс все грамматические производные этих слов. 

Минут через пятнадцать Стивен вернулся, спросил: 

— Ну, как мое исследование? 

— Несомненно, очень ценный вклад в лингвистику. 

— А знаете, в издательстве оказалась консервативная редакторша, немного помнившая русский; у нее бабушка была из Минска. Язык редакторша совсем забыла, но ваши слова помнила с детства. 

— Не мои, а фольклорные, – уточнил я. 

— Не в этом дело! Она просила меня эти слова заменить на более принятые в американском лексиконе. 

— Честно говоря, в этом был резон... 

— «Но ведь это же посягательство на академическую свободу! – сказал я ей. – Цензура!» Тогда она попросила ссылки на иностранный источник. Тут я согласился… Поэтому в тезаурус введен раздел «Первоисточники толкования русских терминов». Вот тут... 

Полистав страницы, он упер палец. Глаза мои побежали по строчкам: 

Блядища – профессор Юрий Дружников (Италия) 

блядун – см. ёбырь 

ёбырь – профессор Дружников (Италия) 

ёб мою (твою, его, ее, нашу, вашу, их} мать – профессор Дружников (Италия) 

пиздюк – профессор Дружников (Италия) хуище – см. хуй 

хуй – общеупотребительное в Советском Союзе и Италии 

хуярыть, выхуярыть, дохуярыть, захуярыть, изхуярыть, отхуярыть, перехурыть, прихуярыть, ухуярыть – профессор Дружников (Италия) 

И так далее. Все мои авторские права были соблюдены. Но с каких-таких пор они стали вдруг моими? Ведь это все – народное достояние! Будь я таможенником, вообще бы не дозволял это к вывозу, 

— А почему источник – Италия? – мягко, чтобы не обидеть, спросил я Кларка. 

Он вдруг перешел на русский, как оказалось, довольно хороший. 

— Видите ли, я стараюсь быть пунктуально точным во всех мелочах. Это же академическое исследование, ебёна мать! То, что это русский лексикон, и мудоёбу понятно. Но вы меня информировали, что в процессе эмиграции опизденели в этой ёбаной Италии и только потом прилетели в США. Тут, бля, принципиально важно, как и куда раскрепощенная от тоталитарной идеологии русская лексика перетекается через границы. Я получил от университета гранд и летал в Рим, чтобы проверить мои предположения. В процессе исследования гипотеза полностью подтвердилась: в Риме таксисты понимали все данные термины. Я сделал четыреста магнитофонных записей. Но вы остаетесь для нас основным родником! 

— Право же, – смутился я, – это преувеличение... 

— Напротив! Вот, смотрите: в предисловии я пишу, что без вашей ценной помощи книгахуй бы состоялась. 

Вот. оказывается, что… Значит, еще и в предисловии?! Листая книгу, это я пропустил... 

– Благодарствую! – я пожал его мужественную руку, окрепшую в борьбе за свободу русского слова в консервативной Америке. Кларк похлопал меня по плечу. 

– Хули тут благодарить? Это мы признательны вам, нашему главному эксперту. Мы с коллегой Глорией Хартман начинает кампанию за обогащение экспрессивными русскими средствами закостенелого американского языка. Пускай и в Америке хуяруют и пиздяруют. Кстати, кафедра уже утвердила название, и, без лишней скромности сообщу вам: можете считать меня основоположником новой науки — ебеноматики. Тут и ваш реальный вклад в американскую славистику.
 
Юрий Дружников


 

9 комментариев

djamix
Поржал:-)
Lady_Yus
А я ухохоталась Смеюсь Класс!!!
Gala
 А дядька обычный плагиатор. Кибениматику или ебеноматику мы изучали когда-то, официально она обзывалась- кинематика. Но наука темная, непонятная. поэтому у нее и было такое негласное названиеКраснею
djamix
Я не могу прилюдно повторять те *термины*, которые мы узнали в 80-х в школе дагомысской:-)
 
Gala
Ух ты, сколько я тебя знаю… а только что выяснила, что ты еще и скромный. Ценное качествоПодмигиваю
djamix
нуууу.
Я просто ТУТ не хочу сильно материться, тем более, с переводом *терминов*:-) 
Gala
 Матерится письменно некрасиво. Дело в том, что когда ругаешься вслух или просто допускаешь выражения.....скажем, нецензурные, твое отношение выражется не сколько словами, а мимикой, жестами, видно эмоцию. Матерно можно выразить любую эмоцию от отвращения до восхищения. А на экране, виден только глупый мат. «я знаю 3 слова» неинтересно и почас откровенно глупо.
 Очень редко пишу окровенный мат. но иногда и вполне  словарными (цивильными) выражениями можно послать ТАК… что никакими матюгами не выразишь))) На мой взгляд, это правильнее. 
djamix
Типа: я не могу общаться с теми, которые каждые три дня навещают проктолога.
:-) 

Или:
Я вас видАл недавно в тех кустах.

Открыл вам дверь...
Зачем второй я ключ не вставил?

Я тоже секс люблю,
Но вы же им живете!

Вот вас я видел в личном унитазе

Не для того расщелина дана

Одна рука для блуда,
Другая — для ИНЕТа.
Ну а как же губы?
Хм… Курить люблю.

А вдруг любовь?
Окстись: ведь это пошло!
А дети?
Не бывают вдруг.

Смотрю в окно,
Течет по щёкам влага...
— Придурок, бля! Там дождь,
Закрой скорей окно!


Вчера послала Вас!
Сегодня я в раздумье...
Ведь завтра пуст мой депозит...

Смотрю я в мамбу:
вах, какой мужчина!
Красив, богат и ЭТО 25.
И тут мой муж ехидно в спину:
Ну не ведись: я ник сменил опять.








И так дале.
Кстати, экспромтики сиюминутные:-)
®





Gala
Примерно так. Но иногда «из песни слово не выкинешь»