Эту катастрофу также можно было бы назвать «чередой необратимостей», что, в-принципе, абсурда в ней не убавит. Итак, по порядку.




Стояла январская суббота, второй день 1932 года. Шумная Каланчёвская площадь привычно гудела разноголосьем пассажирских толп, носильщиков, трамваев и извозчиков. Вечерняя суета трёх больших вокзалов.

Казанский вокзал жил своей обычной жизнью. Прибывали и отправлялись бесчисленные дачные поезда, подавались под посадку дальние скорые. Как и полагается к вечеру значительно увеличивался поток рабочих и служащих, спешащих из Москвы домой. Расписание дачных поездов достаточно плотное. В 16.57 отправится №248 Москва — Раменское. За ним, через пять минут — в 17.02 должен уйти дачный №182 на Черусти. В 17.07 стартует №250 в Раменское.

Движение очень насыщенное. В 17.02, точно по расписанию, от платформы Казанского вокзала отправился поезд Москва — Черусти. До Люберец — по главной магистрали он будет следовать без остановок. Время проследования участка очень жёсткое, всего 26 минут. Уже потом, когда поезд уйдёт на однопутную арзамасскую линию, он будет плестись «от столба до столба». Ну а пока надо «гнать» — сзади поджимают другие поезда. Отправившийся чуть ранее поезд до Раменского ушёл далеко вперед — у него первая остановка будет только в Томилино.

Впереди горели зеленые сигналы, хорошо шёл черустинский, ходко. В вечерней мгле мелькали за окном тусклые печальные пригородные платформы: Плющево, Вешняки, Косино…

За платформой Косино проследовали путевой пост. Где-то впереди обозначилась парой огоньков Ухтомская. И вдруг, машинист в мгновение замечает, что со стороны соседнего, встречного пути под паровоз бросается человек. Скорость достаточно велика — около 70 км/ч. Досадливое ругательство, шипение тормозов… встали.

Бросившегося дуралея убило сразу же ударом паровоза. В колее на уровне головок рельсов лежал накатанный слой снега, а потому, тело самоубийцы, попавшее под паровоз начало волочить и рвать… Ужас и мрак! Паровозная бригада спустилась с машины и озабоченно решала — как доставать? И никому не пришло в голову сообщить о вынужденной остановке главному кондуктору, чтобы тот выставил ограждение поезда. Впрочем, главный кондуктор не заставил себя долго ждать и пришёл к паровозу сам. Стали подтягиваться и простые пассажиры-зеваки. «Что, да как?» С паровоза притащили багор, начали доставать… Об ограждении поезда не вспомнил никто.

Однако, дежурный путевого поста у платформы Косино был крайне встревожен. Он хорошо видел, как пронесшийся мимо черустинский 182-й через пару сотен метров встал как вкопанный. Но у хвостового вагона с красным фонарём так никто и не появился. Одна надежда была на запрещающий семафор.

Пока дежурный пребывал в тревожных мыслях по поводу внезапной остановки черустинского, со стороны Вешняков показались огоньки паровоза дачного поезда №250, который следовал в Раменское. Время хода у него было не менее шустрое. Он сделал одну графиковую остановку в Перово и сейчас на всех парах без остановок нёсся к Люберцам. Семафор поста в Косино был, однако, закрыт — впереди стоял черустинский. Дежурный сообразил — что-то неладное сегодня происходит! Схватив фонарь, он бросился навстечу надвигающейся громаде поезда. Но было поздно. Раменский дачный со свистом пролетает запрещающий семафор и, слишком поздно, увидев перед собой стоящие вагоны, применяет экстренное торможение. Разумеется, всё было тщетно.

На скорости около 70 км/ч поезд таранит стоящие вагоны черустинского поезда. Как карточные домики складываются и рушатся легкие вагоны. Людей давит обломками, кого-то выбрасывает на снег. Образовался завал. Паровозная бригада поезда №250 гибнет на месте. Паровозная бригада поезда Москва — Черусти, осознав, что произошло страшное и непоправимое бросает всё и мчится к завалу. Округа наполняется стонами и криками раненых и умирающих в мучениях людей.
И снова никому не пришло в голову оградить УЖЕ место случившейся катастрофы.

За полчаса до этого поездной диспетчер круга Москва — Раменское принимает решение вслед за ушедшим с Казанского вокзала в 17.07 поездом №250 отправить резервом пассажирский паровоз. Небольшое «окно» между поездами позволяло это сделать. Да и скорый алма-атинский отправится только через полчаса… Принято — сделано. На хвосте у поезда №250 «висит» пассажирский паровоз, следующий резервом.

… Дежурный путевого поста бросился ограждать место завала, дабы в него не въехал встречный поезд, следующий в Москву. Он оставил своё рабочее место и ринулся к месту трагедии. Что в тот день творилось в головах машинистов сказать сложно. То ли излишняя самоуверенность, то ли приглушенная бдительность. Множество могло быть совокупных факторов, но… спустя буквально две минуты в стоящий хвост поезда №250 въезжает паровоз… Занавес! Итогом катастрофы стало: 65 человек погибли на месте, 131 раненый, 3 позже скончались в больницах.

Ничуть не снимая вины за произошедшее с железнодорожников, всё же задаюсь вопросом — кем был в жизни (или по жизни) этот непутёвый дуралей, ринувшийся под паровоз и потащивший за собой на тот свет 68 жизней.

Широкой огласки катастрофа не получила, всё ограничилось народными страшилками «из уст в уста». Да и не до этого было. 3 января 1932 года Страна Советов открывала воздушное гражданское сообщение Москва — Ленинград.