История одной фотографии, история шестая

Когда в Афганистане я принял под командование сторожевую заставу, то первая проблема, с которой мне пришлось столкнуться, была связана с несением службы на постах. Служба на заставе была организована не так, как нас учили в военном училище. Но на войне не все так, как в книгах и в учебниках. На заставе выставлялось два дневных поста. Пять ночных (плюс шестой на станции радиоперехвата, но они работали по своему графику). Ночью между постами проводилась перекличка. Вызов дежурного по заставе осуществлялся голосом или одиночным выстрелом вверх. Сигнал тревоги — длинная очередь.

Итого: четыре смены ночью, восемь смен – днем (ночь — 8 часов, день — 16). Смена через два часа Тем, что стоял на постах ночью, нужно было отстоять всего одну смену. Тем, кто нёс службу днем — две смены (вторая смена через четыре часа). Танкисты, минометчики, экипажи БМП и расчет ПКП несли ночью службу на своих позициях. Экипаж у танкистов был четыре человека, остальным придавалось по одному пехотинцу. Дневные смены лежали на плечах пехоты. Бойцы из управления роты были резервной группой. На сон оставалось по шесть часов. В принципе, это было очень даже неплохо. Утомительной для бойцов была монотонность службы — из дня в день, на протяжении полутора лет, без выходных и отпусков.

Но главная проблема заключалась не в этом. Когда я принял заставу, оказалось, что старослужащие солдаты стояли на постах только первые два часа — сразу после отбоя, когда спать еще не очень хотелось. А молодых ставили на утренние часы, когда не только очень хочется спать, но по моим расчетам, скорее всего, и могло произойти нападение душманов на заставу. Все же помнят, во сколько часов началась Великая Отечественная война. Утро — излюбленное время для нападений, когда часовые дремлют, а у нападавших впереди еще целый день для всяких разных пакостей.

Пришлось мне собрать всех старослужащих и сержантов в учебном классе. И провести с ними беседу по душам о том, что… Конечно же, я не стал говорить им, что с такой организацией службы на заставе все мы — потенциальные смертники. Нет, не стал. Потому что отец в детстве учил меня не только находить полезные советы, зашифрованные в русских сказках. Но и то, что спрятано в детских фильмах. Так что нашу беседу я начал издалека. Ведь не случайно «ходы кривые роет подземный умный крот. Нормальные герои всегда идут в обход».

Сказал, что я человек новый и мне нужен совет опытных бойцов о том, как превратить нашу заставу в неприступную крепость, где нам обустроить долговременную огневую точку, где оборудовать убежище? Разумеется, кроме инженерного оборудования, мы будем строить столовую и баню (я знал, что об этом мечтал мой предшественник). И здесь мне тоже нужны будут их помощь и их советы. В общем, я провел обычный мозговой штурм (которым позднее часто пользовался, когда командовал разведвзводами, когда перед сложными задачами собирал совещание сержантов и наиболее опытных разведчиков, чтобы выслушать их мнение).

Где обустраивать ДОТ и убежище я уже решил. План столовой и бани у меня уже тоже практически был готов. Но мне важно было выслушать предложения бойцов и направить их мысли в нужное русло. Ведь, если они будут думать, что все это мы строим по их предложениям, они и сами будут более охотно участвовать в строительстве. К тому же, кое какие из их предложений, действительно, оказались очень дельными.

Уже в конце нашего собрания я вскользь упомянул о том, что у нас есть небольшая проблема в несении службы на постах. И что это не очень правильно, что по утрам у нас на постах стоят только молодые бойцы. Если на заставу полезут духи, одним молодым с ними не справиться. Им нужна будет помощь. Иначе чей-то дембель может быть в опасности. А дембель должен уехать домой не в цинке, а живым.

Я не сильно акцентировал их внимание на этом вопросе. Мне было важно, что мои старослужащие бойцы уже начали погружаться в мысли и планы, связанные с предстоящим строительством бани и столовой, с проектами ДОТа и убежища (отвлечение внимания). И в то, что у них есть шанс не только что-то разрушить на войне, но и что-то построить (опора на положительное, что есть в каждом из нас). А то, что мои слова о новом графике несения службы на постах у них отложится где-то в глубинах памяти, я не сомневался. Ведь «Штирлиц знал, что лучше всего запоминается последняя фраза»…

После того, как я отпустил старослужащих бойцов, началось совещание с сержантами. Помимо того, что мы обсуждали ранее, заместителю командира взвода я поставил задачу составить график несения службы по упрощенной схеме (в двух экземплярах – один мне, второй – дежурному по заставе). Чтобы не заниматься лишней писаниной, сделать четыре варианта (по количеству ночных смен) распределения времени несения службы на постах каждым бойцом (сегодня боец стоит в первую смену, завтра – во вторую и т.д.). В каждой смене должны быть старослужащие бойцы. В календаре ежедневно отмечать по какому варианту организована сегодня служба (просто ставить цифру от одного до четырех), чтобы ночью, проверяя посты, я мог убедиться, что никто из моих бойцов «случайно» не ошибся со своей сменой.

Потому что бардак с утренними сменами молодых, был явным приглашением душманов к нападению на заставу. Не секрет, что они следили за нами в сто пар глаз, любой наш промах, и любая наша ошибка, могли закончиться для нас очень печально.

— Дембеля это могут не понять, — подал голос кто-то из сержантов. – Не нами это придумано. Это еще до нас так было.

— До нас, это когда? — Переспросил я. — Вы, правда, верите, что в годы Великой Отечественной наши отцы и деды победили, за счет дедовщины, за счет того, что унижали молодых бойцов и заставляли их стирать чужое исподнее? Я уверен, что они не перекладывали на молодых бойцов свою солдатскую ношу, а тянули её сообща. И были наставниками для молодых бойцов, учили их воевать, переносить тяготы и лишения военной службы. В нашей истории много чего было, и хорошего, и плохого. Давайте учиться на том, что было хорошего. На том, что помогало нам побеждать. Да, вы и сами видите, что с таким графиком несения службы до беды рукой подать. Вырежут нас духи или просто перестреляют. Вы этого хотите?

Нет, этого никто не хотел.

— Ребята, здесь нет хорошего дяди или доброго волшебника, который решит за нас наши проблемы. Решать их нам придется самим.

Я напомнил своим сержантам старую поговорку о том, что героизм одних, это, как правило, просчеты других. Поэтому нам нужно много и хорошо думать, думать сообща и думать на опережение, а не разбираться с последствиями.

И добавил, что мне герои не нужны. Пусть лучше героями будут наши враги. Пусть их матери гордятся своими сыновьями, рассказывают другим, какими они были героями и поминают их добрым словом. Мы же должны просто выполнить поставленные нам боевые задачи, вернуться домой живыми — сами и вернуть домой живыми всех наших бойцов. А потом жить долго и счастливо, растить и воспитывать своих детей и внуков. Собираться все вместе на праздники и вспоминать, как мы служили на нашей заставе в Афганистане, как дружили и помогали друг другу.

Позднее у нас на заставе хорошей традицией стали субботние беседы «О родном крае», когда бойцы из молодого пополнения рассказывали о себе, откуда они родом, чем занимались до службы в армии. В условиях отсутствия электричества на заставе, радио и нечастого появления газет, «Беседы о родном крае» оказались очень даже кстати. Да, и «обезличенность» молодых бойцов исчезла. Теперь их знали по имени, знали, откуда они родом и много, чего еще.

Вскоре, когда мы начали отрабатывать различные вводные, я обнаружил, что тактика мотострелковых отделений не очень нам подходит. Пришлось «разбить» наш взвод на боевые тройки. В случае нападения на заставу, тройки занимали ДОТ и свои СПС-ы (стрелково-пулеметные сооружения). В обороне самый опытный боец вёл прицельный огонь по противнику, менее опытный – создавал плотность огня в направлении противника, а самый молодой боец – снаряжал им магазины. При перемещении: один вел стрельбу на бегу, второй приподнимался, третий вел огонь из положения лёжа.

В принципе, всем это было понятно: если старослужащий будет готовить из молодого себе смену, передавать ему свои навыки и боевой опыт, то тройка будет работать дружнее, успешнее и без потерь. И при необходимости молодой боец всегда прикроет огнем и вытащит с поля боя своего раненого товарища, наставника и друга. А вот, когда «дедушка» постоянно унижает или чморит молодого, тот во время боя, скорее всего, рано или поздно, выстрелит ему в спину. Понять это было не сложно, сложнее было ввести в привычку. Но со временем у нас это получилось.

К слову сказать, проблема с организацией службы на постах решилась очень быстро. По ночам мне нужно было дважды проверять посты. Один раз после отбоя. Второй раз перед самым рассветом (после этого спать я уже не ложился). Теперь у меня под руками был график несения службы. Перед выходом из своей землянки я уже знал, с кем сейчас встречусь на постах. С кем мы поговорим за жизнь и немного скоротаем время до следующей смены. Так что смысла «экспериментировать» с графиком несения службы у моих бойцов больше не было.

И когда они были по самое не хочу загружены строительством, службой, спортом и хорошими, нужными делами, на глупости у них просто не оставалось ни времени, ни сил. Важно было только, чтобы сам командир работал с ними по принципу: «Делай, как я». А не так, как действуют некоторые – по принципу «Делай, как я сказал».

К тому же, ребята у меня на заставе были толковые. Понимали всё с первого слова. Возможно, благодаря этому все мы вернулись домой живыми.

P.S. Благодаря тому, что после училища я еще целый год проходил переподготовку в 197-м отдельном батальоне резерва офицерского состава, в начале августа 1986 года в Афганистан прилетел уже матёрым старым лейтенантом (звание «старый лейтенант» негласно присваивается после года службы лейтенантом, а до старшего лейтенанта мне оставалось прослужить еще целый год). Был мне тогда уже 21 год. А двадцать один год, это вам не двадцать! Хотя многие из моих солдат были старше меня.

Фото было сделано весной 1987 года, примерно через восемь месяцев после того, как я принял под командование сторожевую заставу. К тому времени я уже откомандовал два месяца отдельным разведвзводом 2 мсб (пока его штатный командир был в очередном отпуске), получил назначение на должность заместителя командира (зам по бою) своей 6 мср 180 мсп.

На 8-й сторожевой заставе, гора Тотахан (отм. 1641 м.), весна 1987 года. Слева: уже построенные столовая и баня, далее — наш «Слон» (Т-62) и станция радиоперехвата. Сразу за мной — укрытие, чуть дальше — склад боеприпасов, еще далее — наша командирская землянка. Справа: за БМП-2, солдатская казарма, далее – продовольственный склад и два тандыра под навесом; вдали виднеется класс для проведения учебных занятий – самое красивое и уютное помещение на заставе, к сожалению, и самое опасное при обстреле.



Александр Карцев, kartsev.eu