После того, как в 1912 году затонул «Титаник», США приняли Акт о Моряках, который требовал, чтобы суда оснащались должным количеством спасательных шлюпок.



Пассажирский пароход «Истлэнд» (Eastland) был модифицирован с тем, чтобы разместить требуемое количество спасательных шлюпок, но это прибавило ещё груза к уже сверхтяжёлому судну. Последовавшая неизбежная беда по иронии судьбы убила больше пассажиров на «Истлэнде», чем на «Титанике», причём катастрофа произошла не в открытом море, а на городской реке, и так близко от пристани, что до неё можно было добросить камень.

После того, как в 1912 году затонул «Титаник», морскими чиновниками по всему миру была запущена кампания под девизом «спасательные шлюпки для всех». В марте 1915 года президент Вудро Вильсон ввёл в действие «Акт о Моряках», принятый по инициативе сенатора Ла Фоллетта и требовавший оснастить суда спасательными шлюпками на 75% пассажиров. Законодатели не приняли во внимание предупреждения о том, что суда на Великих Озёрах строились без расчёта на дополнительный вес.

«Истлэнд» подчинился закону и был доукомплектован одиннадцатью спасательными шлюпками (по проекту он должен был нести только шесть) и тридцатью семью спасательными плотами весом в полтонны каждый, а также спасательными жилетами, достаточными для обеспечения безопасности всех пассажиров и экипажа. Сцена для трагедии была готова.

В роковой день 24 июля 1915 года работники компании «Вестерн Электрик» со своими семьями отплывали на озеро на ежегодный пикник. 2 573 пассажира и члена экипажа в праздничном настроении заполнили «Истлэнд» у его причала на реке Чикаго. Играли оркестры, друзья и знакомые здоровались друг с другом. Никто, кажется, и не встревожился, когда корабль начал крениться на левый борт. В некоторых сообщениях указывалось, что толпа собралась на одном борту, чтобы попозировать для фотоснимка.

В 7.28 пополудни «Истлэнд» накренился на 45 градусов. Механик отчаянно пытался удержать судно, открыв одну из балластных цистерн. Но было уже поздно. «Истлэнд» перевернулся, когда он стоял на якоре всего в шести метрах от пристани, на глубине всего в шесть метров, заперев сотни мужчин, женщин и детей под внутренностями судна.
Это случилось так внезапно, что применить спасательное снаряжение просто не успели.

Некоторые удачливые пассажиры просто сошли на берег по перевёрнутому корпусу судна, даже не замочив ноги. Но для гораздо большего количества людей тот день стал кошмаром из воплей и борьбы в попытках не пойти ко дну. Зеваки, собравшиеся на речном берегу, прыгали в воду, чтобы помочь, или бросали в неё всё, что могло удержать на плаву, прямо в массу тонувших.

Спасателям удалось вытащить сорок человек живыми. Но для 844 других ничего нельзя было сделать, разве только достать их тела и отправить их в арсенал Второго полка для опознания. Целиком погибли двадцать две семьи. Большинству погибших не было и двадцати пяти.

Хотя на «Истлэнде» погибло больше пассажиров, чем на «Титанике» (не считая экипажа), это событие остаётся малоизвестным общественности. «На борту не было богачей и знаменитостей,- объясняет Тед Вакхольц, президент исторического общества «Катастрофа «Истлэнда».- Это всё были работящие семьи иммигрантов, соль земли».







Когда стало ясно, что все, кого можно было спасти, уже находятся в безопасности, снабженные одеялами, чтобы не замерзнуть, пришел черед водолазов — работа столь же мрачная, сколь необходимая. В течении следующих суток из реки, перегороженой ниже по течению сетью, вылавливали тела. Водолазы пробирались внутрь корабля, в залитые водой отсеки. Многих приходилось сменять через несколько часов работы — человеческая психика не выдерживала такого количества трупов.

Видавший многое капитан Дон Донован, однако, проводил в воде целые дни — кто-то же должен был вытащить тела даже из самых отдаленных отсеков.
Семнадцатилетний волонтер Хенри Баулс забирался в самые опасные места затонувшего корабля, куда не рисковали соваться опытные профессиональные водолазы.
Такой безрассудной смелостью, пожалуй, обладают лишь подростки.


Говорят, что и воды реки в этом месте неспокойны — порой проходящий по мосту Кларк человек слышит крики и шум, словно множество людей бьется в воде, пытаясь выбраться. Человек в недоумении и ужасе бросается к поручням — но вода спокойна, никого нет.

Другим случалось видеть и слышать, как вода выплескивалась большой волной на часть набережной, возле кафе — так, как если бы что-то огромное внезапно упало в воду. Те, что посмелее, подходили поближе к берегу и смотрели в воду, а впоследствии рассказывали, как вместо собственного отражения видели чужие, мертвые лица. Странные истории рассказывали и о самом корабле сразу после того, как его подняли из реки и положили на берег для просушки перед необходимым ремонтом.

Люди, проходившие мимо, говорили о жутких звуках и мерцающих огнях. Однако капитан Эдвардс, которому было поручено находиться на корабле, был человеком здравомыслящим и отнюдь не трусливым. Он тоже слышал странные звуки, но опасался призраков куда меньше, чем живых и вполне объяснимо недоброжелательно настроенных горожан. Жутковатые звуки в ночи он объяснял поскрипыванием высыхающих досок и посмеивался на прохожими, в панике кричащими: «Смотрите, смотрите, там горит свет!». Разумеется, там горел свет — не сидеть же капитану вечерами в темноте!

После починки корабль был продан Иллинойскому Национальному Резерву, переименован ими в «Вилметт» и использован сперва в качестве учебного корабля, затем — как боевой в первой мировой войне. Если матросам и случалось встречать на корабле призраков, нам об этом ничего не известно, однако навигационные качества корабля так и не изменились к лучшему: сохранились воспоминания о том, что корабль время от времени норовил накрениться влево, словно желая улечься на бок. Возможно, для военного корабля некоторая неустойчивость искупалась высокой скоростью? В 1946м году корабль был списан и пущен на металлолом.

К сказанному можно добавить лишь то, что ни капитана корабля, ни его владельцев суд впоследствии не признал виновными в трагедии. Тянувшиеся до 1936 года разбирательства в судах различных уровней так и не смогли назвать одну-единственную причину трагедии. Скорей всего, её и не было — причиной послужила комбинация множества факторов.