РОССИЙСКИЙ ОППОЗИЦИОНЕР (ОДИН ИЗ ОРГАНИЗАТОРОВ «МАРША МИРА» В ПОДДЕРЖКУ УКРАИНЫ) ВМЕСТЕ С УКРАИНСКИМ ЛЕТЧИКОМ, СБИВШИМ МАЛАЙЗИЙСКИЙ «БОИНГ», И УГОЛОВНИКОМ ИЗ БАТАЛЬОНА «АЙДАР» ПОПАДАЮТ В 1942 ГОД…


Мечислав открыл глаза.
Он лежал на полу сырого погреба, забитого каким-то деревянным хламом.
Кроме него, в погребе находились еще двое.
Один – гориллообразный тип в форме с нашивкой украинского добровольческого батальона «Айдар». Рожа у боевика была откровенно уголовная, на руках – наколки.
Второй – в штатском, на вид – интеллигент.
— Это где мы сейчас? Вы кто оба? – вырвалось у Мечислава.
Боевик «Айдара» неприязненно ощерился:
— Ты что, перец, понятий не знаешь? Если пришел в крытку, сначала сам обзовись, а потом других спрашивай. Может, ты «дырявый», и нам с тобой вообще западло базарить?
Мечислав повел плечами, но ответил:
— Я капитан Мечислав Чеканный, летчик ВВС Украины.
— Как оказался здесь? Что-нибудь помнишь? – спросил бандит.
Чеканный наморщил лоб:
— Ничего не помню. Был на боевом вылете, выполнил задание. Но не помню, чтобы меня сбивали. Как будто только что сидел в кабине, а сейчас – здесь… Амнезия какая-то.
(О том, какое было задание, которое выполнил летчик, знали только он, Парубий, Наливайченко и еще несколько посвященных. Но не этой же шелупони говорить)
— Так мы где? – снова спросил Мечислав. – Нас сепари в плен взяли?
Айдаровец хохотнул:
— Не. Не сепари. Тут еще покруче байда. А ладно, зачем я буду тебе рассказывать! Выгляни в щель и сам посмотри.
Чеканный залез на стол и приник к щели. И от увиденного чуть не упал.
Это был какой-то поселок. Над небольшим каменным зданием развевался флаг со свастикой. У крыльца курили несколько автоматчиков в немецкой форме времен второй мировой.
По пыльной дороге проехал мотоциклист в каске. Возле дороги стоял допотопный танк с крестом.
— Здесь что, кино снимают? – только и сказал Мечислав.
— Ага! Кино! Вот я тебе расскажу, как сам сюда попал, — ухмыльнулся боевик. – Кстати, у меня в «Айдаре» позывной Гута, а до этого такое же погоняло на зоне было.
— А я Влад Даньшов, общественный корреспондент радиостанции «2хо Москвы», — встрял штатский.
— Москвы???
— Наше издание оппозиционно Кремлю. Мы, российская оппозиция, поддерживаем единую Украину, — пояснил Даньшов. – Я и пикеты организовывал, а 21 сентября будем проводить «марш мира» в защиту Украины.
— Только толку от вашей поддержки, — буркнул Гута. – Пердеж один. Зато американцы вам немеренные баблосы отваливают, по полторы тысячи зеленых на рыло за полмесяца пикета, а у нас на блокпостах ребятам жрать нечего.
Видя, что разговор уходит в сторону, летчик вернул его в нужное русло:
— Так что это за… немцы?
— Самые натуральные, — сказал бандит. – Вот пусть тебе журналюга расскажет.
Даньшов охотно пояснил:
— Похоже, мы оказались в сфере временных аномалий. Это типа «бермудского треугольника», где корабли и самолеты пропадали бесследно, а потом их ошметки находили в другой части планеты. Здесь, видимо, какой-то временной разлом. Мы попали в год то ли 1941-й, то ли 1942-й.
Гута подхватил:
— Я был с ребятами на блокпосту, а журналюга у нас интервью брал. Тут ватники по нам гаубицей врезали. Блокпост – вдребадан, ребят – в клочки, а меня взрывной волной отбросило в сторону. Потом глаза открываю. Сам – цел, дорога – есть, но все вокруг какое-то другое. Никаких остатков блокпоста. Тут грузовик подкатывает. Немцы. Тащат меня в кузов. И этот уже там, — Гута кивнул на журналиста.
Мечислав долго переваривал в голове ситуацию, а потом растерянно спросил:
— Так и что теперь будет?
Уголовник хохотнул:
— Как что? Допросят и расстреляют. Либо в концлагерь. Мы для них – русские диверсанты. Я в форме, ты тоже. Типичный сбитый советский летчик.
— Я украинский летчик!
— Какая немцам, на хрен, разница? И этому, физдящему гламурно, — Гута кивнул на Влада. – Такая же жопа-вава светит.
Чеканный опустил голову, а Даньшов и вовсе стал выдавливать спазматические выхлопы:
— Уууу! Уууу!
Гута на него прикрикнул:
— Цыть, филин лесной! Я, кажись, знаю, как нам выкрутиться.
Собеседники встрепенулись и вопросительно посмотрели на него, а правосек продолжал:
— Начнут нас допрашивать, а мы им расскажем… все, как есть! Сначала они решат, что мы придуриваемся. Побьют малехо. Но мы им такую бодягу выложим, от которой у них челюсть отвалится. И будут с нас пылинки сдувать как с носителей ценной инфы. Вот ты, журналюга, где учился?
— Журфак МГУ.
— Историю хорошо знаешь?
— А то!
— Вот и расскажешь им про будущий ход войны, какие косяки немцы упороли, и как их на этом краснопузые словили. Типа котла сталинградского, курского выступа. То, чего здесь пока еще не было.
В глазах собеседников появилась надежда. А Гута обратился к Мечиславу:
— А ты, летчик, тоже найдешь, что им впарить. У них ведь ни атомной бомбы, ни реактивных самолетов еще и в проекте нет. Не говоря уж о таких мелочах, как ПЗРК. Я тоже имею, что им сказать. Про «ураганы», «грады», «акации». Кстати, журналюга, ведь какие-то красные подпольщики в это время в Украине действовали. Фамилии можешь немцам слить? Это нам лишний плюс.
Организатор «марша мира» напрягся, судорожно пытаясь вспомнить:
— Черт! Изучал же все это! Но вылетело все из головы. Ни одной фамилии не всплывает! Еще какая-то книга даже была, как раз про подполье в Донбассе, но я ее не читал.
— И чему тебя в МГУ учили, деньги на тебя тратили? – хмыкнул Гута. – Ладно, может, потом еще вспомнишь.
Прошла половина дня, но на допрос никого из них не тащили. Еды, естественно, не дали. И в туалет не выводили, но все же немцы снизошли до того, что бросили им пустое ведро, объяснив, что выносить его из погреба будут сами пленные, разумеется, под конвоем. (Гута потом по этому поводу заявил, что «любая зона на понятиях держится», и на правах «смотрящего хаты» возложил эту обязанность на Даньшова)
Ближе к вечеру правосек сказал:
— Други мои, чует мое сердце, что вот сейчас нас на допрос и поволокут. По одному. Последнее напутствие. Бить будут сильно, но ведь нам и впрямь сказать нечего, кроме того, что есть. Так вот, думаю я, что когда будем петь еще и про наше родное время, то должна немцам наша новая Украина, за которую мы бились, сильно понравиться. А это и нам в копилку. Главное, про Коломойского и Ляшко ненароком не сболтнуть, иначе нас тут же и прихлопнут как евреев или педерастов. Это к слову. А так – если немцы нам поверят и передадут нас по этапу наверх – тут могут такие перспективы образоваться!
— Перспективы? – спросили Влад и Мечислав.
— Прикиньте: предупрежден – значит, вооружен. Мы ведь своей инфой поможем немцам войну переиграть. Покончим с коммуняками. Тогда и Рашке конец, и никогда ее не будет уже. Никогда! Скажи, летчик, разве не за это мы воевали? А на зоне ведь как: помог смотрящему – получи грев. И нам немало перепадет. Устроимся тут куда лучше, чем в 2014-м.
Скоро их, действительно, стали по одному выводить на допрос.
Первым оказался Влад…

_____________________________________________________________________________________________

11.08.1942 г.
С пометкой: срочно
Важность: чрезвычайная

Довожу до вашего сведения, что 07.08.1942 г. Недалеко от поселка спецподразделением СС 1221F были задержаны летчик сбитого самолета противника (самолет не обнаружен) и двое диверсантов: в форме и в гражданской одежде. При проведении серии допросов с применением третьей степени устрашения (ограниченное физическое воздействие) все трое заявили о желании сотрудничать с вермахтом и СС и дали показания, из которых следует, что они информированы не только о стратегических планах противника в районе Сталинграда и других, но и о стратегических планах ставки вермахта (!) – см. стенограммы допросов. Показания, которые они дали о себе лично, выглядят абсурдно (см. стенограммы допросов), но при этом все пленные производят впечатление полностью вменяемых.
Ими было также сообщено о «появлении в ближайшие годы на вооружении СССР и США новых видов сверхмощного оружия» — см. стенограммы допросов.

Рейхскомиссар Украины
Эрих Кох.

____________________________________________________________________________________________

11.08.1942 г.
С пометкой: срочно
Важность: чрезвычайная

Прошу обеспечить немедленную доставку задержанных в Берлин.

Начальник РСХА,
рейхсфюрер СС
Генрих Гиммлер.

____________________________________________________________________________________________

Гиммлер давно уже не испытывал такого воодушевления.
Новый поворот событий вполне соответствовал его представлениям о мире. Это его главный недруг, циник и материалист Борман никогда бы не придал значения сообщению о «пришельцах из будущего», да еще и Коха бы постарался выставить… не вполне адекватным. Но Гиммлер как раз был мистиком до мозга костей. Чего только стоили (в том числе, в рейхсмарках) создание эзотерического общества «Анненербе», ритуалы в «зале Грааля» замка Вавельсбург, экспедиции в Тибет, да еще проекты поиска затонувшей Атлантиды.
И тут – такой подарок, который обещал реальную возможность переломить ход войны, в то время, когда уже «что-то пошло не так». В это время Гиммлер временно занимал пост начальника РСХА, сменив убитого чешскими диверсантами Гейдриха, но с нового года собирался добиться передачи этой должности Кальтенбруннеру.
Рейхсфюрер отчего-то не сомневался, что «визитеры из будущего» вполне настоящие, и временной разлом действительно имел место. Но вот то, что они искренне желают помочь Германии, было для него не очевидно. С таким же успехом они могли оказаться дезинформаторами, стремящимися направить его по ложному пути.
Серия допросов имела целью в том числе выяснить и этот вопрос.
Пленных разместили по отдельности, в комфортабельных одиночных камерах со всеми удобствами. Если бы не бронированные двери и решетки на окнах, их можно было бы принять за номера добротной двухзвездочной гостиницы. Еду им приносили из ресторана, пару раз даже приводили женщин (Гута настоял), разумеется, это были осведомительницы гестапо.
Допросы проводил майор СС Отто Штерн – человек, которому Гиммлер доверял более всех. Тхническую сторону обеспечивали переводчик Франц Рейнхольдт и стенографистка. При этом все не только записывалось на диктофон, но и транслировалось напрямую в кабинет Гиммлера. Несколько раз Гиммлер сам присутствовал при допросах, из угла разглядывая пленных, сам при этом оставаясь почти не замеченным.
Сейчас Отто Штерн беседовал с Даньшовым, иногда переходя на повышенные тона:
— Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас обвиняете фельдмаршала Паулюса в измене? Вы, человек ниоткуда, заявляете, что один из лучших военачальников рейха позволит загнать себя в «котел» и капитулирует!
(Впрочем, Штерн прекрасно знал, что Гиммлер люто ненавидит Паулюса, как и весь генералитет, но ничего не может против него сделать – фельдмаршал считался любимцем фюрера)
Штерн вручил Даньшову карандаши:
— Обозначьте на карте направления русского контрнаступления, которое вы нам пророчите.
К счастью для себя Влад в МГУ как раз писал реферат по сталинградской битве и многое помнил. Он, как мог, изобразил две красные стрелки охвата, сбоку протянул к ним синюю (попытку Манштейна деблокировать котел), а навстречу ей – красную (контрудар Малиновского).
Присутствующий Гиммлер не выдержал, подошел к карте и стал внимательно вглядываться в нее. Потом неожиданно спросил Даньшова:
— А как бы вы сами действовали на нашем месте?
Представитель московской оппозиции довольно уверенно ответил:
— У нас потом писали, что красные сняли самые боеспособные соединения с Воронежского фронта, чтобы усилить сталинградскую группировку для контрнаступления. Если немцы… то есть силы вермахта, внезапно ослабят натиск на Сталинград и быстро перебросят силы на север, то Воронеж не устоит. А Сталинград окажется охвачен и с северного фланга, что полностью исключит для красных возможность спасти Сталинград.
— Довольно грамотно! – проговорил Гиммлер.
А Штерн спросил:
— И какие еще идеи вы могли бы нам предложить, чтобы быстрее завершить войну?
Сторонник европейского пути России задумался:
— Я до МГУ на гидротехника начинал учиться. Проходил практику в Питере… то есть Ленинграде, на главной водопроводной станции. Могу вам ее схему начертить. Нам там рассказывали, что во время войны немцы… в смысле, силы вермахта, ее неоднократно пытались бомбить, но все повреждения были незначительными и быстро восстанавливались. Но вот если бы в бомбах была отравляющая водорастворимая «начинка», тогда как минимум половина ленинградцев бы погибла.
Гиммлер нервно дернул головой. Тема химического оружия была самой болезненной. В Германии его накопилось под завязку, желание применить было огромным, но… В ответ Германию просто затопили бы газами. Поэтому обе стороны, словно по молчаливому согласию, химоружие в ход так и не пустили.
— В блокированном Ленинграде вряд ли могут работать лаборатории специального химического анализа, — сказал Даньшов. – Никто бы ничего не успел понять.
Штерн раздраженно высказался:
— ГВС недалеко от Смольного. Это участок, наиболее защищенный системой ПВО.
— А вы с летчиком поговорите. Это по его части.
Позже от «военной» темы допрос перешел на тему «будущего». Влад рассказал о послевоенном устройстве мира, холодной войне и распаде СССР, мировом диктате США и событиях 2014 года.
— И как лично вы боролись против русского режима? – спросил Штерн.
— Я был одним из организаторов митинга на Болотной, поддерживал Навального на выборах мэра Москвы, помогал раскручивать интернет-сайт Каспарова, помогал Немцову в организации митингов оппозиции, а зимой 2014 года вместе с Андреем Илларионовым участвовал в создании «Российского комитета солидарности с Майданом». Сейчас являюсь общественным корреспондентом радиостанции «2хо Москвы», еще мы собирались 21 сентября организовать «марш мира» в поддержку украинской власти.
— Господин Даньшов, я попрошу вас в свободное время все это написать, и очень подробно – про все события, персонажи и технические термины. На сегодня вы свободны.

_____________________________________________________________________________________________

— Я уже устал переводить, — пожаловался Штерну Франц Рейнхольдт. Наедине он мог позволить себе такие вольности.
— Терпи и работай. Сейчас летчика приведут.
Допрос Чеканного оказался не менее содержательным.
— Какое задание вы выполняли перед тем, как попали во временной разлом?
— Я сбил малайзийский пассажирский самолет ракетой «воздух-воздух».
— Зачем?
— Чтобы это все списали на ополченцев и Россию.
— Кто разрабатывал операцию?
— Парубий и Наливайченко, ну еще кое-кто из генералитета. Думаю, идею американцы спустили.
— Кто в вашем обществе наиболее близок к нашей идеологии?
— Тягнибок, Ярош, Гриценко, Фарион… Собственно, все радикальные партии и движения Майдана.
— Потом я попрошу вас написать это все подробнее.
«Зачем им это? — недоумевал Мечислав. – Ведь до 2014 года никто из них не доживет»
— Какие у вас еще были особые задания?
— Наливайченко хотел отправить меня в вылет на Донецк, потом на Луганск, чтобы отработать по ним ракетами с «начинкой» из радиоактивных отходов. Тогда бы большая часть населения погибла.
— Почему вы не полетели?
— Меня бы там сбили. А я не камикадзе.
— У вас не расстреливают за невыполнение приказа?
— Где как. В авиации – нет.
— Вы написали то, что мы вас просили об атомной бомбе, реактивных самолетах, баллистических ракетах и прочих современных вам вооружениях?
— Написал, — Чеканный протянул Штерну стопку исписанных листов.
Эсэсовец разложил перед украинским летчиком карту Ленинграда:
— Вот здесь обозначено месторасположение главной водопроводной станции блокированного Ленинграда и зенитных батарей. Что вы скажете? Пробить защиту реально?
Мечислав взглянул:
— Запросто. Система по нашим меркам архаичная, батареи стационарные, это же не ПЗРК.
— Тогда к вам еще просьба – написать свои соображения по этому поводу.
Мечислава увели.

_______________________________________________________________________________________________

Гута нагло лыбился, словно полжизни прожил в резиденции РСХА.
— За что сидел? – спросил Штерн.
— В который из разов?
— Допустим, в первый.
— Придушили старуху, но не до смерти, и квартиру обнесли.
— А в другие разы?
— Ночью дальнобойщиков на трассе отлавливали, а иногда и просто водил на легковушках. Я в бригаде под Гнойником ходил, пока его Клюв не замочил.
— А после того, как Клюв замочил Гнойника?
— Сначала на Майдане ментов калечил. Потом меня Парубий в Одессе задействовал, когда мы колорадов живыми поджаривали. Ну а затем меня в «Айдар» позвали. Там ребят после зоны много, как и в других наших батальонах.
— Какие диверсии вы проводили в тылу противника?
— Например, переодевались в ополченцев, колорадские ленты на себя цепляли и на глазах у местных по их домам из гранатометов садили. Типа, на мозги народу давили.
Отто улыбнулся. Тактика известная. Эсэсовцы тоже переодевали нужных людей партизанами и отправляли сжигать деревни на глазах у жителей. Вообще, Украина 2014-го года нравилась Штерну все больше. Такого бы союзника сейчас Германии!
Общение с правосеком оказалось самым недолгим.

_____________________________________________________________________________________________

Дальше наступила пауза. Целых несколько дней, которые показались пленным вечностью. О них словно забыли. Хотя было ясно – решается их судьба.
Наконец их привели к Штерну. В первый раз всех вместе.
— Итак, господа, — начал Отто. – Рейхсфюрер Гиммлер провел анализ всей полученной от вас информации. Этот вопрос он даже обсудил с фюрером. Нам нравится ваше желание служить великой Германии, и ваши сведения могут оказаться для нас полезными. Но…
Это «но» прозвучало, как холодный душ.
— Нам было крайне неприятно узнать, что Украина 2014-го года, которой вы служили, хотя и имеет ряд черт национал-социалистического государства, но фактически создана при участии США и ими поддерживается. Страной, с которой мы тоже воюем! По элементарной логике мы должны допускать вашу личную связь с США! — Даньшов резко дернулся, что не укрылось от внимания Штерна, который повысил голос. — И вы, господин журналист, работали на те структуры, которые финансируются Америкой. Что мы в результате должны думать?
Мечислав обреченно выдохнул, а Гута сразу же подумал, что кончат их не мгновенно, а «с затеями». А уж на этот предмет он был просвещен: в «Айдаре» и других украинских добровольческих батальонах «затейников» хватало, и со своими жертвами они вытворяли такое…
Штерн продолжал:
— Поэтому рейхсфюрер с одобрения фюрера принял самое мудрое решение. Вас проверят делом. Вы будете переброшены в расположение группы армий «Север» для выполнения особой задачи. Если вы ее успешно выполните и вернетесь, все наши сомнения отпадут, и вас ожидает блестящее будущее. Господа Чеканный и Даньшов будут работать в области военно-стратегического планирования, а господин Гута получит отвественный пост на занятых восточных территориях. Сейчас я вас отпускаю, кроме господина Чеканного, чтобы ввести его в курс вашей будущей операции. Хайль Гитлер!
— Зиг хайль! – крикнули летчик ВВС Украины, боевик «Айдара» и организатор будущего «марша мира».
В кабинете остались только Отто, Мечислав и переводчик.
Штерн сказал:
— В ближайшие дни вы пройдете короткое обучение управлению бомбардировщиком «Ю-88». В заданный день вы совершите боевой вылет на Ленинград, причем вылет начнется, как только станет темнеть. До этого журналист и уголовник будут заброшены в Ленинград и заранее с сигнальными ракетницами займут расположение в указанных дворах по улице Шпалерной. Уже при наступлении темноты в момент вашего подлета ими будут выпущены сигнальные ракеты, по которым вы сможете безошибочно определить расположение главной водопроводной станции. Бомбы в вашем «Ю-88» будут содержать водорастворимые отравляющие соединения. План атаки вы составите вместе с командиров группы «мессершмиттов». Так мы наконец поставим точку в затянувшейся истории с Ленинградом. Вам все понятно?
— Так точно! – ответил Мечислав.
Его уже охватил боевой азарт.

_____________________________________________________________________________________________

Северо-восток был затянут мощной седой пеленой грозы, представлявшей собой поистине феерическое зрелище. «Юнкерс» входил в зону резких порывов ветра, и Мечислав отчетливо чувствовал медленно нараставшую вибрацию тела машины. Его взгляд скользнул по приборной доске: белая стрелка альтиметра показывала высоту почти предельную. Забираться выше было опасно. Чеканный прекратил набор высоты, теперь он шел горизонтально и видел большие черные кресты на крыльях «мессершмитта» сопровождения.
Пульсация в затылке неожиданно усилилась. Летчик что было силы стиснул пальцами ручку управления. На секунду ему показалось, что сознание захлестнет волна паники. Он не мог ошибаться!.. Да, теперь уже точно не мог – он явственно ощущал характерное стрекотание поршневого движка, он чувствовал пульсацию электромагнитных импульсов зажигания в каждом его цилиндре, и это был двигатель советского «МИГа». А вот и второй…
Дальше произошло непонятное. Мечислав готов был поклясться, что не увидел, каким таким образом краснозвездный истребитель развернулся возле самого носа «мессера» и перед тем, как проскочить над его кабиной, успел все-таки полоснуть по крылу противника короткой дымной очередью.
Задымивший «мессершмитт» пошел вниз.
Мечислав развернул «юнкерс» – но секунды промедления сыграли свою роль. Второй «МИГ», открывший огонь с предельной дистанции, все-таки достал его. Самолет задрожал в такт тяжкому металлическому грому, рвущему его тело. Две или три пули впились в тело Чеканного, и он почти сразу почувствовал, как немеют ноги. Очереди прошлись по двигателю, разнеся в куски радиатор и повредив систему питания.
В последние секунды жизни Мечислав почему-то подумал, что хорошо бы сейчас было крикнуть «Слава Украине!», но из горла вырвалось только сдавленное сипенье. А память почему-то выдала афоризм:
«Если обстоятельства говно, то это плохо, но если ты сам говно, то нечего валить на обстоятельства»
Это было последнее, что он успел подумать.

____________________________________________________________________________________________

Получив шифрованное сообщение, переводчик Франц Рейнхольдт с трудом сдержал вздох облегчения. Советская разведсеть «Красная капелла» и здесь не дала сбоя. «МИГи» атаковали смертоносный «юнкерс» почти сразу после его взлета, далеко за чертой города, на задание пошли лучшие асы, поэтому у «юнкерса» шансов почти не оставалось. Диверсия против Ленинграда, грозившая унести многие тысячи жизней, была предотвращена. Остальные двое, что с ракетницами, уже не опасны. Их выловит патруль, и дальнейшая судьба их предрешена, с диверсантами в Ленинграде не церемонятся. А Гиммлер и Штерн скоро вообще обо всей этой истории забудут – не до того им станет.

Но какие все же твари эти «гости из будущего»! А то, что они рассказали… Майдановская власть Украины, российская оппозиция… Просто хочется рыдать. Неужели сейчас на фронте тысячи людей отдают жизни, чтобы через семьдесят лет столько всякой мрази из всех щелей поперло???
Лишь одно Франца обрадовало – Германия капитулирует в мае 1945-го. Но сколько еще ждать! И доживет ли он? Для него ведь каждый час может оказаться последним.
Хотя… зачем думать о плохом?

© 22.09.2014 Денис-3