Когда бригада располагается в месте постоянной дислокации, то для солдата всякий из дней неотличим от любого другого. Солдатские будни на базе унылы и однообразны, как койки в казарме. В такую пору борьба с тоской цвета хаки становится проблемой, куда как более насущной, нежели предполагаемая война с вероятным противником.
 
 
 
Было бы несправедливым утверждать, будто командиров вовсе не заботит проблема солдатского досуга. Заботит. К сожалению заботит, потому что решение оной проблемы видится им в искоренении досуга как такового. Словно в том анекдоте:
— Зам. по тылу!
— Я, товарищ полковник!
— С баней вопрос решён?
— Так точно, товарищ полковник, решён. Бани не будет.
 
Вот, к слову, о бане. В соответствии с устоявшимся мнением, солдатское счастье формируют три составляющих: кино, обед и баня. Список исчерпывающий, иных радостей не предусматривающий. Казалось бы, ну чего ещё им надобно? Солдат, однако — существо привередливое, если не сказать — капризное. Ему, мерзавцу, Уставом предусмотренных благ мало. 
Ему, понимаешь, разнообразия подавай. Да ведь, не даром же командиров отцами прозывают. Солдатики для них, что чада возлюбленные. А, чего не сделаешь для любимого ребёнка.
 
Затосковали, родимые? Ну, так мы вас развеселим! Мы вам каждое воскресение праздник устраивать станем. Спортивный. Ох и увлекательнейшее же это, смею заверить, мероприятие!..
В воскресение у солдат, как и у прочих нормальных людей, выходной, и проводить его они должны так, как, по мнению командиров, проводят свои выходные нормальные люди. Сначала все бегут кросс километров этак на пять. Затем подтягиваются на перекладине. И наконец, отжимаются на брусьях. По большим, можно сказать — престольным праздникам устраивается ещё перетягивание каната.
 
Кстати, «все» значит — все. Кроме, разумеется, хворых да болезных. Они бегать ни в коем случае не могут. Поэтому, когда все бегут, хворые… приседают. Долго ли? А, пока ни выздоровят.
Существенное отличие таких праздников от будней заключается в бригадном оркестре, каковой на протяжении всего мероприятия играет польки. Должно быть, для создания праздничного настроения, а заодно и с той целью, чтобы музыканты тоже бездельем не маялись, потому как — не хрен.
 
И, всякий раз после очередного спортивного праздника командир бригады вместе со штабом пребывают в искреннем недоумении — отчего же, несмотря на все их старания, у солдат такие кислые рожи. Чего им, подлецам, не хватает?! Может, бегают мало? Может стоит им в следующий раз километров десять отмерить?..
Ну, а пока офицерские мозги скрипят, озабоченные нуждами личного состава, таковой состав, в меру фантазии, возможностей и нравственных ориентиров самостоятельно изобретает способы релаксации. Хотя, чего там изобретать. 
 
Известны они, да и числом не велики. Во-первых, это — крайние проявления неуставных взаимоотношений, какие уже не граничат с уголовщиной, но ею и являются. Во-вторых — самоволки с обязательным употреблением спиртного и нерегулярным, хотя и желаемым сексом. Тоже, между прочим, девиантное поведение. Причём, табу наложено и на самовольные отлучки, и на пьянки, и почему-то, на секс. Наконец в-третьих, хоть и не поощряемая, но не запрещённая, а потому дозволенная травля баек.
 
В курилке у туалета. В койках, шёпотом, после отбоя. На кухне, в процессе чистки картошки. Во всякое время, как выдаётся возможность, травят солдаты байки. Когда выдуманные, когда вполне реальные, но всегда об одном и том же — о возвышенном, сиречь о бабах...
 
* * *
 
Историю о своём приятеле поведал мне мой сослуживец. Надо сказать, повествование его было столь насыщено подробностями, что их изобилие волей неволей вызывает сомнения в отношении личности главного героя — уж не о себе ли самом рассказывал-то? Впрочем, желание моего сослуживца выглядеть непричастным к этой истории вполне объяснимо, и я, щадя его скромность, лишь перескажу события так, как услыхал от него.
 
Речь пойдёт о некоем молодом человеке допризывного возраста, проживавшем в рабочем квартале провинциального города, и там же временно, покуда не призвали в армию, трудившимся на одном из предприятий. Обычный парень и увлечения имел вполне обычные. Два, если быть точным, главных увлечения.
 
Первое — мотоциклы, которые он, по причине невысокого материального положения, сам собирал из всякой рухляди в отцовском гараже. Ну, а второе, разумеется — девчонки. Да, и возможно ли иначе в семнадцать с небольшим, когда юная кровь не просто волнуется, но бурлит в незатихающем гормональном шторме?!
 
Одним словом, любил наш герой прекрасное, а неизбалованные девахи из рабочего квартала неизменно отвечали ему взаимностью. Что ж, такое состояние дел можно бы назвать нормальным, и даже, вполне удачным, но уж никак не примечательным, кабы не особые предпочтения героя-любовника в процессе интимной близости. Впрочем, чего уж там — «предпочтения». Настоящее пристрастие имел молодой человек к соитию, хоть и с противоположным полом, но тем же самым образом, за который, в своё время, осерчавший Яхве спалил Содом с Гоморрой.
 
Справедливости ради стоит отметить, что партнёрши, по большей части, к причудам нашего героя относились с пониманием. Ну, а ежели находилась такая, кто блюла анальную невинность, то он и не настаивал. Совокуплялся с ней скучным традиционным способом, однако свершившийся акт, как очередную победу на любовном фронте сам себе по-честному не засчитывал.
В тот раз его избранницей стала очаровательное создание, чьи округлости уже целую неделю пробуждали в нём фантазии, способные заставить смутиться Тинто Брасса. Удача сопутствует смелым!
 
На дискотеке в районном Доме культуры чаровница милостиво позволяла щупать себя в процессе медленных танцев, не отказалась от портвейна, да и прочие знаки внимания принимала благосклонно. Предложение продолжить вечер в квартире друга, правда, отклонила, однако согласилась на мотоциклетную прогулку под Луной. С тем влюблённая парочка и удалилась в отцовский гараж, оставив шум бала, но прихватив вино.
 
Лукавил, коварный обольститель — его мотоцикл пребывал в состоянии частично разобранном, и потому, совершенно не пригодном для эксплуатации. Зато, старый диван рядом с верстаком был хоть и скрипуч, но ещё крепок, а стало быть гаражу на остаток ночи предстояло стать любовным гнёздышком.
План сердцееда удался. 
Испив ещё портвейна, девица сперва милостиво согласилась покататься попозже, затем подарила юноше поцелуй, и наконец, сама помогла кавалеру справиться с предметами её туалета, включая нижнее бельё.
Посягательства партнёра на её задний проход так же не вызвали у девушки возражений, что привело юношу в восторг и побудило к дальнейшим решительным действиям.
 
Тут, однако, ему пришлось столкнуться с естественным препятствием. Излюбленный способ, которым молодой человек вознамерился овладеть девичьим телом, ныне хоть и не признаётся уже извращением, но всё же, природой-то не предусмотрен, и потому травмоопасен. 
Избежать травмирования соответствующих органов возможно применив искусственное их увлажнение. Обычно для этих целей начинающий мачо успешно использовал вазелин.
Недорогой продукт имелся в избытке в квартире друга, но выбор гаража в качестве места свидания был чистой импровизацией, и заранее оснастить гараж необходимыми аксессуарами он не озаботился. Среди хлама, спешно вытряхнутого на верстак из сумочки подруги, нашлись помада и тушь, но никакого, даже тонального, крема. Проблема, чёрт возьми!
 
Должно быть, вид изнывающей от неги обнажённой девичьей натуры заставил всю кровь в организме юноши прилить к единственному органу, что уподобило оный ростру боевой галеры, но в то же время, вызвало острую нехватку кислорода в головном мозге. Иначе, чем ещё объяснить его креативное, как тогда показалось, решение?
 
Путаясь в спущенных штанах, возбуждённый молодой человек просеменил к стеллажу, где среди инструментов скоро отыскал банку с солидолом*. Без страха и сомнений он скрутил крышку и окунул в ёмкость свой первичный половой признак. Весь, до основания! Ничто более не отделяло его от предмета страсти. Издав победный рык, кавалер набросился на даму и вонзил, наконец, лоснящийся от солидола детородный орган в вожделенную полость.
 
Описывать дальнейшие подробности нет нужды. Парень пыхтел, девица пьяненько похрюкивала. В целом, всё получилось, после чего, утомлённая портвейном и сексом влюблённая пара, забылась счастливым сном на старом диване. История же на этом не закончилась...
Наш герой очнулся в гараже поздним утром. Молодая печень недурно справлялась с ядовитыми продуктами расщепления алкоголя, однако количество, да и качество, выпитого накануне спиртного отзывалось, всё же, в организме мутным похмельем.
Болезненно повращав головой, молодой человек обнаружил распахнутую калитку и отсутствие вчерашней подруги. Разочарования от её ухода он не ощутил, зато почувствовал настойчивые позывы организма к мочеиспусканию.
 
Спешно выскочив на улицу, юноша свернул за угол гаража, где вознамерившись отдать дань природе расстегнул ширинку и… оцепенел. Никогда прежде не испытывал он такого всепоглощающего ужаса! То, что он извлёк из штанов, то что все мужчины считают одним из основных, а некоторые и вовсе единственным своим достоинством, выглядело отталкивающе. 
Болевых ощущений не было, но размерами и цветом это более всего напоминало теперь, пусть не самый большой, но всё-таки баклажан.
И ежели, по здравому размышлению, укрупнение размеров можно было считать даже удачей, то изменение естественной окраски на насыщенный фиолетовый цвет захлестнуло сознание молодого человека волной паники.
 
Трясущимися не с похмелья, но от страха руками несчастный юноша бережно заправил свой детородный орган обратно в штаны. Воображение услужливо рисовало образ хирурга с мясницким ножом вместо скальпеля в руках, но остатки здравого смысла всё же заставили его со всех ног броситься в районную поликлинику.
Отмучившись положенное время в очередях, горе-любовник попал, наконец, на приём к урологу.
 
Врач оказался мужчиной, годов за пятьдесят и облик имел хрестоматийный — белоснежный халат, благородная седина на висках и в аккуратной бородке, мудрый взгляд за стёклами очков. Выслушав жалобы, доктор сделал традиционно неразборчивым почерком пометки в медицинской карте и предложил пациенту продемонстрировать больное место. 
Тот, смущаясь от присутствия в кабинете не старой ещё медсестры, принялся было расстёгивать ремень, но доктор, взяв его под локоть, сопроводил за ширму. Там парень стянул штаны вместе с исподним, и молча воззрился на врача со страданием, страхом и надеждой на лице. Доктор окинул больной орган долгим задумчивым взглядом. Пациент терпеливо ждал.
 
— А, позвольте-ка спросить, молодой человек, Вы с ним, — врач указал пальцем на спелый баклажан. — Что-нибудь делали?
— Ну-у-у… — несколько замялся юноша. — Как бы, да.
Ответ медика не удовлетворил.
— И, что же, хотелось бы знать? — продолжал допытываться он.
Парень чувствовал себя всё более неловко.
— Ну, это… Понимаете, доктор, я его это… Короче, я его в банку с солидолом засунул.
 
Воцарилось молчание. Притихшая медсестра перестав скрипеть пером, затаила дыхание. Доктор, между тем, глядя ещё более задумчивым взглядом, но уже в лицо пациенту, снял очки, протёр их краешком халата и вновь водрузил на нос.
— Почти тридцать лет работаю… — пробормотал он про себя еле слышно, а затем добавил уже громче:
— Вы засунули половой член в банку с солидолом? Хм… Понятно. Это понятно. Но, ради бога, скажите — ЗАЧЕМ?!.
 
 
© Клавдий Пепел