Кризис (2008)

  • Юмор


Смешно, хоть байян:-)


Сам новый год я в семье всегда встречаю. Так пизже, да и привык. Эт потом можно съебать, вкусив сперва селедки под шубой, хуйнув с батей по стопарю, заценив речуху Главнаго Поцона, повтыкав торжественный тик-так и пустив патриатичную, как папероса беломор, слезу под гимн гасударства. Ещё подарок с под ёлки вытащить. Труселя там новые или носки. Че за праздник без подарков, ёпть? Ну а дальше на хату к какой-нить шмаре с корефанами. Хуль ещё надо?

Ща я вроде успевал. Упарившись, как йебанный пиздец, залетел на третий этаж нашего хрущ-отеля. Десять минут до НГ. Сука, неделю тепло фамильного гнезда не ощущал. У Натахи был. Падарил ей двух зайчат живых, — она с них прётся бля — и ебал всё это время. Натаху, не зайчат. Охуеть как язык от пиздятины утомился, щас бы блять борщецом маминым его залить. Соскучелся. Люблю я родню свою, че уж там. Особенно костяшки кулака тоскуют без еблета брательникова.

Вошёл. Из комнаты несло гавном из телика. Я повесил куртяху с шарфиком на вешалку и завалился в гостиную. Ну ща парубаю аливье, хуле…

Вся семья сидела за столом с грустными, как глаза премьера, рожами. Мне показалась стремной та хуйня, что на столе — шаром покати. Только кастрюлька одиноко торчит, накрытая полотенцом. Уселся на табурет.
— Че за дела, пап-мам? — спросил я.
— Пиздецъ, — веско произнёс батя.
— Большой? — уточнил на всякий случай.
— Полный, бляха-муха!
— В каком смысле? — Мне хотелось хавать, а мать так ниче и не положила в тарелку.
— Мам, а где мандарины, где селедка под шубай, чо это такое на стале?! — заныла сестра. — Накладывай быстрее, мне ещё на дискотеку надо!
— Ну-ка тихо!
Мы предпочли не злить отца понапрасну. Мы заткнулись.
— Дети мои, — по-библейски начал он, — у нас с мамой плохие новости. В первую очередь для вас. В стране наступил КризисЪ.
Батя умолк, грозно глядя на нас из-под бровей. Мне стало не по себе.
— Нас с папой уволили, — всхлипнула мать. — Месяц назад. Мы не хотели говорить… Думали, всё наладитца…
— Не наладилось. — Отец с силой ёбнул по столешнице.
— Не надо, Коленька… — вздрогнула мама.
— Отстань! Итак, дети, средств к дальнейшему существованию — нет. Наши сбережения сгорели вместе с банком. Работу не дают. Картошку сейчас доедаем. Последнюю. Плюс на нас ещё кредит за плазму, ёп-понский бох!
— Я ничего не понимаю! Папа? Мама? Что происходит? — сестра затрясла перхотью в пустую тарелку.
— Мама! А где компот? — почуял пиздец и брат Пашка.
Сняв кепарь, я открыл форточку и, забив на всё, закурил.
— Гриша! — вскинулась было мама.
— Отстань от пацана, мать! — батя тоже прикурил. — Надо думать, как жить дальше.
— Да ты только и умеешь, что думать!
— Кто-то ж должен это делать, — хмыкнул отец.

В телеке появилось лицо президента. Лецо начало говорить и сказало, что всё будет зоебись. Потом забили часы, на улице разноцветными кляксами брызнули в небо фейерверки, а мы взяли по картохе из кастрюли.
Батя сказал:
— Ну, бля, чтоб кризис нас меновал в этом году!
Чокнулись картошками. Посолили. Стали жрать. Да, бля… чую, пиздатый, будет год!

— Чего приуныли? — отец откинулся сыто на спинку стула. — Прорвемся!
— АААААААА!!! Где подарки??? Где мой падарак??? — брат, сцуко, незаметно вылез из-за стола и заметался возле ёлки. — Вы же абищале мне Икс-бокс! ААААА!!!
Я встал и братским пинком под сраку отправил уибана за стол. Слушать батю.
— Подарки отменяются на неопределенный срок. — голосом Левитана скозал отец. — Я был вынужден принять меры. Антикризесные. Отменяются также дискотеки, уродские шмотки, покупки ненужной хуйни и прочее блядство.
Тут батя выразительно посмотрел на Алиску. У той хватило ума засунуть язык в жопу.
— Далее. Теперь в семье новое правило. Кто не работает — тот не ест! Итак, дети, как вы готовы принести пользу семье? Грегорий.
— Да, мне тут объект подгоняют. Кровлю из профлиста поменять надо.
— Что по деньгам?
— Десятку вроде. Но эт после праздников.
— Херово. Патребуй ованс.
— Да, папа.
— Молодец. Теперь ты, мать, чем нас порадуешь?
— Я объявление в газете нашла. Требуетца прадавец в магазин.
— Продуктовый надеюсь?
— Ну, естественна!
— Хорошо. Алиса.
— А што я? — сделала непонятливое ибло сестра. — Я же учусь нах! Какая работа???
— Будешь работать после учобы. Ты ведь умейешь делать несложную работу? Вот падумай!
— Но… — сестра отчаянно заскрипела мозгой. — А! Я могу занимацца этой… благотворительностью вот!
— Наша дочь даун? — отец удивлённо посмотрел на мать. — Какая ещо благотворительность-на? Последнее из дома потащишь?
— Ну нет, пап… я мужчинам буду помогать. Адиноким. Типа приежжать к ним домой… разгаваривать… за деньги канешна!
— На ленинградке штоль мужиков одиноких будиш искать? — падъебнул я.
— Дурак ты! Объявление дам.
— Годицца, — согласился батя. — Терь ты, Павел. Чем поможешь своей любимой семье?
— Коля, перестань! — встряла мама. — Ему же всего двеннаццать! О чём ты вообще говоришь?
— Ничего! Не мужик он что ли? Время щас такое, жизнь такая. А лишние рты нам не нужны.
Брат испуганно положил надкусанную картошку.
— Может в интернат его сдать? — предложил я. — Или хачикам в рабство? Неплоха зоплотить далжны.
Батя задумался.
— Что за идиотизм!!! — вскочила мать. — Не позволю! Ты сам-то, Коля, что делать собираешься? На диване с пивом валяться, пока мы трудимся в поте лица за кусок хлеба? Да???

Я взял сигарету из батиной пачки, подошёл к окну. Во дворе какие-то мажоры пускали салют. В небе взрывались ослепительные огненные цветы, от хлопков дрожали стёкла. Черти весело смеялись, пили шампанскае из бутылок. Для них кризис ещё не настал. Один из ублюдков разбил бутылку об детскую горку и начал ссать под дерево. Остальные, взявшись за руки, завели вокруг него хоровод, напевая: «В лесу родилась ёлачка! В лесу она расла!» Вскоре казлы ушли. Остались обгоревшие трубки от салютов, осколки стекла, стаканчики и мишура — ебучий мусор. А за столом родители обсуждали хуйню.

— Не. Я донором буду, — гордо сказал отец. — Вот, посмотрите…
Он вытащил из треников какую-то бумагу и развернул на столе.
— Что это? Каким ещё донором? — нахмурилась мама. — Почку продавать собрался? Или мозги свои?
— Тихо! Это ответ из банка спермы. Я им полностью подхожу. Десять баксов за раз платят. То-то же. Я посчитал, за месяц пятихатник должен выходить.
Мы все с уважением посмотрели на отца.
— Кстати, и Григорий мог бы мне помогать в свободное время!
— Да без проблем, пап! — я выпустил в фортачку струю дыма.
— Да чего уж там, — воодушевился отец. — Вы посмотрите на Павлика. Это же взрослый мужчина! Солдат, ёбтыть! Возьмём его в донары, сын? — это он мне.
— Ага. Пусть приучаецца к взрослой жызни…
— Ну вот и славно! — потёр ладонями папа. — Ну вот и не страшен нам кризис! Давайте ещо по картошечке скушаем, и спать. А завтра приступим к антикризисным действиям…

— Стоп, блин! — выкинув бычок, я повернулся к семейству. — Вы чо? Шняга этот ваш кризес! Не буду я всяким беспонтом зонимацца! И вы не будете.
— Ты чего, Гриша? — батя привстал со стула и растерянно заморгал. — Мы ведь умрём с голоду! Нужно работать…
— Многа не наработаеш. У меня есть план.
— Ну, говори.
— Зайчики, — сказал я.
— Чево? — взревел он.
По папину лицу я понял, что щас получу в своё лицо.
— Зайчики, говорю! — быстро ответил я. — Мы будем занимацца разведеньем декоративных зайчикоф! Я Натахе двух таких падарил. Могу фпринципе забрать обратно.
— И чё дальше? — спросил отец.
— А ничё. Комнату Алискену освобадим, для зверькоф. Эти зайчики пизд… писец, как быстра растут. И трахаюцца всё время! Можна какой-нить виагры им патсыпать, чтоб быстрей працесс шол. Через неделю их будет уже несколька сотен.
— А кармить чем? — спросила мать.
— А что зайцы едят? Всякую херню. По рынку пахадить, листьев капустных гнилых посабирать, или объедков всяких. Можно ещо бересты с берёз наобдирать. Зайцы, кажись, её точат. А чо? Им многа и не нада. Вот он, — я показал пальцем на брата — будет уберать за ними гавно…
— Я не буду! — выпучил глаза Пашка.
— Тиха! — дал ему леща батя. — Старший брат дело говорит! Слушай, ядрён-батон!
— Систра будет их кормить. Мама пусть варит че-нить из зайчиков — у них мясо пиз… прикольнае — и гатовит на продажу. Ищё из меха может шить фсякие шубы, варежки…
— А я? Что буду делать я? — спросил отец.
— А ты будишь их убивать! Резать им глотки, бить по башке молотком и снимать шкуры!
— Гы! Я готов! — улыбнулсо он.
— Ну а я буду таргавать. Мясом, шубами… о, ещё можно выбирать самых мудных зайчикоф и заматывать их лошарам. Ну, штоб они их тёлкам сваим дарили на всякие праздники…
— Во, молодец! — отец крепко пожал мне руку. — Это ж надо такое придумать! Зайчики!
— Да ладно, жить-то надо…
— Теперь иди скорей! Бегом беги!
— Куда? — не понял я.
— К Натахе своей! Забирай зайчиков и обратно. А мы пока комнату Алискину освободим!

Я захавал картофелину, оделся. Родственники вовсю обсуждали мою идею. На улице было хорошо. Но холодно. Отгремели сраные салюты. Натянув кепку на уши, я пошёл к Наташке, придумывая на ходу, чо ей сказануть, чтоб она не гузнила за зайцев. Решил так: сначала отжарю, а там видно будет. Не доходя до натахиного дома я увидел чепушилу в модной курточке. Пиздюк был левый, не с раёна. На башке меховая шапка пидерского покроя, на штанах всякие цепочки-брелочки, уебанские штиблеты на копытах, а в лапе телефон. Дорогой. Айфончик. Мудозвон пиздел по ниму гундосым голосом:
— Привет, Сэм! А? Это Эдик! Что?.. Ну Эдик Noof-noof Круглов! Ну да! Я тут заблудился у вас… ну и что, что не приглашали! Меня Уэсли позвал! Ну чего ты!.. Напомни адрес…
— Э, слы… — цыкнул я.
Чорт развернулся и быстрым шагом нарезал в другую сторону. Всё, попал, гандон! Догнав, рванул за плечо, впечатав мразоту в стенку гаража.
— Не надо… чо… — пискнул гамадрил.
— Телефон, сука!
— Нет!
Дал прямого в челюсть. Левой поддых. Загнулся сучара… на коленом в нос! С новым годом, бля! На ищо! Мудила упал, на обледеневшую землю брызнула кровь. Закрыл харю, скулит. Я прошёлся ботинками по почкам и напоследок пыром с разбежки в ебло! У сука! Будешь знать, падло… Быстро обшманал лоха. Шапку ещо забрал — сеструхе подгоню, она такое любит. Деньги ёпть… пять косых, ништяк… айфон… за десятку уйдёт палюбэ!

Недалеко жахнуло. Из-за дома вылетела красная ракета, за ней другая, зелёная, синяя, красная… Заебись. Я сплюнул, прикурил и попиздил к Натахе, прикидывая в уме, чем завтра затаривацца на рынке в первую очередь.
Хуле, зайчики зайчиками, а жить-то надо, в эпоху финансового кризиса! Гы-гы-гы!

©Григорий Залупа, хуятор

0 комментариев