Шамиль Петрович, тяжело вздохнув, поёрзал на жёсткой скамейке. Лучше не стало. Он сидел уже третий час и попа ощутимо болела. Очереди на собеседование в Росгосджихаде были не то чтобы чудовищные, но серьёзные.

Впрочем, на этот раз проблема была не в самой очереди, а в её нарушителях. В вожделенную дверь всё время заскакивали всякие бородатые дедушки, обвешанные чеченскими и ингушскими медальками. У третьего такого дедка Шамиль Петрович, набравшись смелости, спросил ветеранское удостоверение. Тот привычно завизжал что-то в духе «мы такых как ты в Грозном как свинэй рэзали», однако удостоверения не показал. Тогда Шамиль и ещё один парень из очереди встали и дедушку от двери оттёрли. Пока оттирали, туда просочилась тётя в глухом чёрном платке. Впрочем, вылетела она оттуда через три минуты, причём без платка – видимо, хиджаб не соответствовал новым санитарно-гигиеническим нормам или вообще был не той системы. Морда у тётки оказалась страшной и к тому же небритой. Шамиль Петрович ей даже посочувствовал, хотя и не очень сильно.

Чтобы хоть на что-то отвлечься, он попытался почитать интернет. К сожалению, все сайты, кроме президентского, роскомнадзоровского, а также официального исламского порносервера, были заблокированы. От скуки он полез на порносервер. Овцы были так себе, а вот в разделе полорогих вылодили новая серия фоток с белой безоаровой козочкой. Увы, это было и всё. Тогда он пошёл на сайт Роскомнадзора – почитать список запрещённых материалов. Названия иногда попадались любопытные.

Из заветной двери вывалился очередной дедок с пачкой бумажек в дрожащей руке. Он дошёл до скамейки, плюхнулся рядом с Шамилём Петровичем и опустил голову. Шамилю стало старика жалко.

— Что, уважаемый? – спросил он. – Чего этим мунафикам надо?

— Справку им надо, кяфирам! – дедушка издал звук, похожий на рычание. – Сняться с учёта в пенсионном фонде! Знаете, какие там очереди? Я сам помру, пока снимусь! А я ведь ветеран россиянства, — запричитал он, — я гниду белоленточную на морозе давил, во всех исламских маршах участвовал, обрезание себе в пятьдесят лет делал, на трибуне, под камеру, секатором… до сих пор болит! И вот такое отношение!

Шамиль открыл было рот, чтобы ответить, когда увидел, как его сосед, за которым он занимал, выходит из двери. Тут нужно было не зевать, и он, оставив деда с его проблемами, на рысях помчался к заветной цели.

За дверью оказался небольшой кабинет с мальчиком-секретуткой, красящим губы оранжевой помадой, и массивного стола, за которым восседал горбоносый молодой человек с накладной седой бородой, в огромной каракулевой шапке, сползающей на нос. На столе стояла табличка с именем: «Орхан-Абдуррахман Аркадевич ибн Цуккерторт».

— Многоуважаемый Орхан Аркадьевич, — осторожно начал Шамиль Петрович.

Молодой человек очнулся от каких-то дум и посмотрел на просителя неблагосклонно.

— Присаживайтесь, — буркнул он. – Что там у вас?

— Я вот прошение подавал, — Шамиль мысленно обругал себя за заискивающий тон и суечение, и постарался придать голосу мужественности. – На шахаду. Ну то есть на это… мученичество, — торопливо добавил он.

— Паспорт, пенсионное свидетельство, страховка, характеристика с работы, путёвка от райкомислама? – скучным голосом сказал Орхан-Абдуррахман. – Мальчику отдайте, — не дожидаясь ответа, распорядился он.

Шамиль Петрович быстро вытащил заветную папочку и отдал её мальчику. Тот отвлёкся от своего занятия – он начал красить ногти – и с плохо скрываемым раздражением вытащил паспорт и принялся его изучать.

— Там всё в порядке? С пенсионного учёта снялись? – продолжил Цуккерторт.

— Я тут уже восьмой раз, — вздохнул Шамиль Петрович.

— То есть с учёта снялись, квартиру к сдаче подготовили, разрешение родственников получили?

— Да, всё сделал. И на работе тоже. Райкомислам выход на джихад утвердил. Сейчас отрабатываю два бесплатных месяца, — вздохнул Шамиль Петрович.

— На какой стадии отработка? – заинтересовался Орхан-Абдуррахман. – Нарекания есть?

— Последняя неделя, нареканий нет, — заверил его Шамиль Петрович.

— Допустим, — с сомнением сказал Цуккерторт. – Это мы ещё проверять будем… Ладно. У него там всё в порядке? – он чуть повысил голос, обращаясь к мальчику.

— Вроде всё правильно, — сказал секретутка, снова берясь за лак.

— Вроде — или правильно? – вцепился Орхан-Абдуррахман.

— Правильно, — признал мальчик.

— Я проверю, — пообещал молодой начальник. – Ну так что? На джихад идём? Обоснуйте.

— Хочу пожертвовать жизнью во имя ценностей и духовных скреп Россиянии, против Гейропы и безнравственности… — затянул хорошо вызубренный монолог Шамиль.

Цуккерторт махнул рукой.

— Давайте вот без этого всего, мы не в телевизоре. Зачем идёте-то?

— Заебало всё, — честно сказал Шамиль.

— Всех заебало, — строго сказал Орхан-Абдуррахман. – Время сейчас такое… Ладно. Куда заявку подаём?

— В Париж, — мечтательно протянул Шамиль Петрович. – Хоть посмотрю, как люди живут.

— Париж на четыре года вперёд расписан, — вернул его на землю Цуккерторт.

— Тогда в Рим, — попросил Шамиль.

— Италия вообще элитное направление, только для кавказцев и ветеранов исламских войн, — Цуккерторт посмотрел в какие-то бумажки. – Есть Германия, город… — он заглянул в бумажку. – Ферфлюхтешвайнехундбург. Там американская военная база и местная газета. Карикатурки рисуют. Берём?

— Небось, село какое-нибудь, — скривился Шамиль. – Мне всё-таки хочется напоследок мир посмотреть.

— Все хотят, — строго сказал Орхан-Абдуррахман. – Есть ещё Литва, Ебеняй. Там оскорбили имя Пророка. И Вукоёбино в Сербии.

— А там что оскорбили? – заинтересовался Шамиль Петрович.

— Там просто мусульман не любят, — пояснил Цуккерторт. – Ну так чего? Берёте?

— А в Испанию можно? – жалобно попросил Шамиль Петрович.

— Берите лучше ферфлюхт-как-его-там, — посоветовал Орхан Абрамович. – А то и этого не будет.

— Э-э-э… — подал голос секретутка. – У нас тут… этот, помните, худой такой, приходил всё время… так вот, отказался.

— От шахады отказался? – не понял начальник. – Он что, ку-ку?

— Ему заводской райкомислам путёвку не утвердил, — объяснил мальчик. – Говорят, ценный специалист, оператор лопаты пятого разряда. В общем, не подписали. Ну он и повесился. Самовольно, без разрешения.

— Безобразие какое, — возмутился Орхан Абрамович. – Этак все вешаться будут, у нас людей не останется… Ладно. Это не наши проблемы. За ним что было?

— Америка, штат Висконсин. Там янки сожгли Коран.

— Ого, Америка! Повезло тебе, мужик, — сказал он Шамилю Петровичу. – Любит тебя Аллах. Оформляем?

— Оформляем, — улыбнулся Шамиль, думая, что хотя бы к концу жизни ему немножечко повезло.

— Ну, значит, джихад классический… Как исполнять будем? – он пододвинул к себе какую-то бумажку.

— Да как обычно… Взорвусь. Чего резину-то тянуть? – пожал плечами Шамиль Петрович.

— Понятно. Пишем – выдать пояс шахида стандартный, гексогенный, с шариковыми поражающими элементами… Или, может, жилетик возьмёте? Сейчас модно в жилетике.

— Мне как-то всё равно, — признался Шамиль. – В жилетике так в жилетике, — добавил он, боясь что-нибудь напортить.

Дверь отворилась. Показалась морщинистая физиономия очередного дедушки.

— Извините, — робко сказал он, — у меня делов всего на минуточку…

— Очереди ждите своей, — стальным голосом сказал Цуккерторт.

Но дед уже преодолел преграду и семенил к столу. На нём было длинное, в пол, пальто, выглядящее старомодно и нелепо.

— Я сказал: выйдите вон! – повысил голос начальник.

— Да я правда на минуточку, — дедуся подобрался поближе. – Вы меня помните? Я у вас в прошлом месяце был. Вы мне сказали, что я в каком-то списке…

— Ах это вы опять… Я же говорил, — Орхан-Абдуррахман явно рассердился, — вы находитесь в официальном перечне террористов и экстремистов Росфинмониторинга, за участие в антиисламской акции от две тысячи одиннадцатого года. Поэтому поездки в неисламские страны с любой целью для вас ограничены. Жалуйтесь в Росфинмониторинг через прокуратуру.

— Да я вот что… — дедуся сделал её два шага. – В общем, решил я никуда не выезжать. Всё равно ведь не пустят. Бюрократия.

— Тогда зачем вы пришли? – начал было Цуккерторт.

— Да хотел попрощаться, — прищурился дедок, — а потом решил: вместе веселее.

Орхан Абрамович открыл было рот, но осёкся на полуслове: дедушка распахнул пальто, и все увидели пояс, увешанный цилиндрами, и идущие к нему провода.

— Ну … — дедушка тепло улыбнулся, сунул руку в карман и что-то нажал. — Аллах акба…

Источник