Сейчас про «Джентльменов удачи» можно найти огромное количество статей, в которых разбираются самые интересные сцены или неочевидные моменты. Об одном из таких и хотелось бы поговорить.




Вспомните сцену, когда главные герои едут в такси — она не кажется слегка странной? Разумеется, если убрать за скобки великолепный диалог в исполнении Крамарова. Внимательные зрители могут заметить, что за все время поездки таксист (милиционер под прикрытием) ни разу не посмотрел на «Косого», слепо пытаясь довезти до нужной точки, туда, где «дерево и мужик в пиджаке».

Казалось бы мелкая незначительная деталь, тем не менее невольно начинаешь задумываться — чем же обусловлено такое поведение таксиста? Может это прописано в сценарии? На самом деле ответ до безобразия прост, достаточно лишь немного познакомиться с фигурой Савелия Крамарова.

Крамаров обладал чудаковатой внешностью, в самом хорошем смысле этого слова. Бывали случаи, когда артист только появлялся, не успевал произнести и слова, а зрительский зал уже начинал смеяться. Многие отмечали удивительную улыбку Крамарова. Она была настолько заразительной, что увидевший ее непроизвольно улыбался в ответ.

После окончания съемок Олег Видов, сыгравший старшего лейтенанта милиции Славина и по совместительству таксиста, в одном из интервью рассказал, что работа в «Джентльменах удачи» далась ему необычайно тяжело.

По сценарию в той самой сцене Видов должен был вести себя как самый простой таксист, то есть общаться и смотреть на Савелия. Однако артист не мог сдерживать эмоции. Режиссер Александр Серый давал команду Видову — «Повернись и говори с человеком!». Но в этот момент у актера текли слезы от смеха, впрочем, как у всех присутствующих.

Чтобы понять, насколько тяжело пришлось Олегу Борисовичу, достаточно представить, что в метре от вас сидит Крамаров и с чудаковатым выражением лица несет полную ахинею, приправляя все забавной мимикой и жестикуляциями.

После очередного неудачного дубля Видов взмолился и сказал: «Давайте я просто буду смотреть вперед и разговаривать!». Режиссеру ничего не оставалось, кроме как согласиться.