Когда мне стукнуло десять лет, моя мама вызвала меня на откровенный разговор. Это я поняла сразу, как только увидела её лицо, и сложенную вчетверо газету, торчащую из кармана маминого домашнего халата. Все серьёзные разговоры со мной мама вела, зачитывая мне вслух какую-нибудь поучительную статью из газеты, и заканчивала разговор словами: «Лида, ты всё поняла?»

Иногда я абсолютно нихуя не понимала, но всегда согласно кивала головой. В противном случае, мама читала мне газету ещё три раза подряд. Таким образом, к моим десяти годам я имела уже три серьёзных разговора с мамой.

По статье: «В Африке голодают негры», которая должна была пробудить во мне сострадание к убогим, и, само собой, пробудила, причём, настолько, что я неделю ложилась спать, положив под подушку фото из газеты, с которого на меня смотрел грустными базедовыми глазами облепленный мухами цеце маленький голодный негроид.

По статье «Курение — отрава», где подробно рассказывалось о том как курение убивает людей раком, и по статье «Маленький дьявол», где писали про девочку, которая убила свою маму кухонным ножом, за то что та не пустила её в субботу в кино, на мультик «Лисёнок Вук». Последнюю статью мне мама прочитала три раза, потому что с первого прочтения я не поняла – нахуя мне это знать?

После третьего я догадалась, что моя мама таким образом намекает, что в субботу я отсосу с Лисёнком Вуком, потому что она меня собирается наказать, и предупреждает, что ножи с кухни она попрячет.

На очереди была четвёртая статья, и, судя по выражению маминого лица – читать мне её собирались раз десять.
— Лида, ты уже совсем взрослая, — начала моя мама, разворачивая газету, а я этим поспешила воспользоваться:
— Тогда купи мне лифчик. Ну, хоть на вырост…

О лифчиках я мечтала с ясельной группы детского сада, и плевать хотела, что мне не на чем их носить. Главное, чтобы они, вожделенные ситцевые лифчики, лежали в моём шкафу.

— С деньгами сейчас туго, — строго сказала мама, и разложила газету у себя на коленях, — так что я купила тебе синенькие рейтузики. А теперь слушай…

Первую читку статьи я прослушала, потому что думала о том что синенькие рейтузики – хуёвая альтернатива лифчикам, вторую читку я слушала вполуха, и поняла, что речь идёт о какой-то непослушной девочке, а третья меня заворожила никогда ранее неслыханным словосочестанием «половая щель». Так что с четвёртого раза я поняла что в статье писали о девочке, которая шла в школу, и по дороге встретила дяденьку, который оказался «извращенцем» (это слово я тоже слышала впервые, и оно мне понравилось), и дяденька тот предложил девочке пойти к нему в гости посмотреть на маленьких котят, после чего что-то сунул ей в «половую щель».

— Ты всё поняла, Лида? – Спросила меня мама, закончив читать статью в четвёртый раз.
— Да. – Ответила я, раздумывая: спросить маму про половую щель и извращенца, или нет.
— Что ты поняла? – Не успокаивалась мама, и буравила меня взглядом.
— Что нельзя разговаривать с извращенцами, которые предлагают показать котят, а сами хотят залезть в половую щель.
— Вот и молодец. – Повеселела мама, оставила мне газету, и ушла звонить тёте Марине с третьего этажа.

На всякий случай, я сама ещё раз перечитала газету, и сильно позавидовала той девочке с половой щелью, которая познакомилась с извращенцем. Фотография этой девочки была на весь газетный разворот, а это было моей второй заветной мечтой, после лифчиков: чтобы мою фотографию напечатали в газете.

На следующее утро, идя в школу, я постоянно оборачивалась назад, и останавливалась через каждые три метра, в надежде встретить извращенца. Половой щели у меня всё равно не было, так что я его совсем не боялась. Я только хотела у него спросить: кому отдать мою фотографию, чтобы её напечатали в газете? Извращенца я не встретила, но на первый урок опоздала.

— Опаздываем, Лида? – Строго спросила меня учительница, и добавила: — Дневник на стол.
Кинув на учительский стол дневник, я села на своё место, рядом с подругой Анькой.
— Проспала? – Шёпотом спросила меня Анька, пока я доставала учебник математики.
— Неа. Потом расскажу. – Пообещала я, и заткнулась до конца урока.

А уже на следующей перемене я стала звездой. Сидя на подоконнике, окружённая десятком своих и не своих одноклассниц, я, страшно вращая глазами, рассказывала:
— Этого извращенца видели в нашем районе. Он совсем старый, там было написано что ему около тридцати лет. Нападает на девочек, заставляет их смотреть маленьких котят, а потом лезет в половую щель. А девочка та после этого умерла!

Одноклассницы ахали и шептались, а я гордилась тем, как круто я их всех наебала, потому что не хотела делиться с ними правдой о том, что извращенца можно попросить отнести в газету твою фотографию. А то б они все ломанулись бы искать моего извращенца, и кто-нибудь по-любому нашёл бы его раньше меня. И у неё даже могла бы быть ненужная половая щель, которую можно было б обменять на публикацию в газете.

Правду я открыла только Аньке, когда мы возвращались с ней домой из школы.
— Круто! – Сказала она, выслушав мой план до конца. – А как мы будем его искать?
— Очень просто. – Я подтянула свои новые синенькие рейтузики. – У школы много дяденек ходит. Надо просто спросить у них – есть ли у них дома котятки, и не нужна ли им половая щель. Это ж просто.
— Ты такая умная, Лида… — С завистью сказала Анька, и спросила: — А у тебя есть половая щель?
— Нет, конечно. – Я с презрением посмотрела на Аньку и демонстративно вывернула карманы: — Куда б я её, по-твоему, могла бы положить? Мы просто обманем извращенца. Дадим ему свои фотографии, а сами пойдём в милицию, и скажем милиционерам, чтобы они посадили извращенца в тюрьму. Только не сразу, конечно, пусть сначала он до газеты дойдёт.

Возле нашего с Анькой подъезда толпился народ.
— Вау! – Расширила глаза Анька. – Сколько людёв! Наверно, кто-то из окна пизданулся.
Мы захихикали. Слово «пизданулся» мы услышали недавно, и оно нам очень нравилось. Только пока не было случая, чтобы можно было его применить на практике.
— Яйца, яйца бы ему оторвать, пидорасу! – Голосила где-то в толпе тётя Клава из пятого подъезда. Я её по голосу узнала. – Чего удумал, уёбок! Это хорошо что Танька его спугнула!

Тут я услышала голос своей мамы, и напряглась.
— Стоим мы, значит, с Наташкой Козловой, и курим. – Начала моя мама, а я нахмурилась: не знала, что она курит, врунья. А мне ещё статью о вреде курения читала, и газетой по голове стучала. – Лидка ж у меня не знает, что я курю, поэтому мы с Наташкой на чердаке курим. И тут, значит, слышим – лифт приехал на девятый. И голос детский. Мы ещё думаем: кто это приехал? На девятом у нас одни алкаши живут, там детей ни у кого нету. И тут, значит, люк на чердаке открывается – и Маринка Клавкина там появляется. «Здрасьте, тёть Тань» — говорит. А по лестнице вниз уже грохот слышен. Я её спрашиваю, мол, ты что здесь забыла, Марина? А она мне: «А мне дяденька обещал тут котяток показать на чердаке, только почему-то убежал». Вы представляете, какой ужас? Я, конечно, сразу бегом вниз, а его уже и след простыл. Съебался извращенец!

— Эх, съебался наш извращенец… — Простонала стоящая рядом Анька, и я тоже с досадой плюнула на асфальт: — Блин, теперь про Маринку в газете напишут. Это нечестно!
— Ещё как нечестно. – Анька расстроилась не меньше. – Придётся теперь пораньше в школу выходить, чтобы извращенца поймать. И у Маринки спросить надо: она ему фотографию свою давала или нет?

Но с Маринкой мы так и не поговорили. Тётя Клава отправила её на три месяца к бабке в Тамбов. Зато с мамой у нас состоялся пятый серьёзный разговор, и первый – который без чтения статей.

— Лида… — Маму почему-то трясло, и пахло от неё табаком. – Сегодня на тёти Клавину Марину напал извращенец. Помнишь, мы только вчера об этом говорили?
— Помню. – Кивнула я. – Ты куришь на чердаке?
— Не твоё дело! – Огрызнулась мама, и занервничала. – Я очень редко курю. Скоро брошу. Ты помнишь, что делает извращенец?
— Показывает котят, и требует половую щель. – Ответила я, и вздохнула: — Ко мне он никогда не подойдёт.
— И слава Богу! – Нервно крикнула мама, и достала из кармана сигареты. – Я покурю тут, ладно? Разнервничалась. Ты ж у меня умная девочка, так что заруби себе на носу: никаких котят, никаких чердаков и подвалов, и никаких конфеток от посторонних не брать!
— Покури, чоуштам. – Важно ответила я, и подтянула рейтузы. – ты не волнуйся, я, если увижу извращенца – сразу в милицию пойду. Сразу же.

Неделю мы с Анькой выходили из дома в полвосьмого утра, и бродили в осенних потёмках возле школы, выискивая нашего извращенца. Его нигде не было.
— Это всё мама твоя виновата, — высказывала мне Анька, — Это из-за неё он испугался и убежал. Так что теперь хрен нам, а не фото в газете.
Я плелась рядом, опустив голову, и не возражала. А чо тут скажешь? Анька была стопроцентно права.

Тёмный силуэт у забора школы мы увидели не сразу. И заметили его только когда он приблизился и сказал:
— Девочки, можно с вами поговорить?
— О, — толкнула меня локтем Анька, — смотри: с нами взрослый дядька поговорить хочет. Надо у него будет спросить: не видал ли он тут извращенца?

— Здрасьте. – Сказала я дядьке, и с интересом на него уставилась. На извращенца он был совсем не похож. Дядька как дядька. Ни бороды, ни усов, ни пиратского ножа на поясе. Говно какое-то, а не извращенец.
— Девочки… — Сбивчиво начал дяденька, — можно я сейчас подрочу, а вы посмотрите? Только не убегайте, я вам ничего плохого не сделаю.
— И котят не покажете? – Посуровела Анька.
— И в щель половую не полезете? – Насупилась я.
— Нет! – Истерично выкрикнул дядька, и начал расстёгивать штаны. – Я только подрочу!
— Ну что скажешь? – Я посмотрела на Аньку?
— Путь дрочит, чоуштам. Всё равно до звонка ещё двадцать минут. Хоть посмотрим чо это такое.

Дядька тем временем достал из штанов хуй, и ритмично задёргал рукой.
— Фигасе у него письку разнесло… — Присвистнула Анька. – ты у мальчишек письку видала?
— В саду только. Лет пять назад.
— И чо? Такая же была?
— Не… Та была маленькая, на палец похожая, только остренькая на конце. А это колбасятина какая-то синяя.
— А может, это и не писька вовсе? – Предположила Анька, и подёргала дядьку за рукав:
— Это у вас писька или нет?
— ДАААА!!! – Прохрипел дядька, и задёргал рукой ещё динамичнее. – ПИИИСЬКА!!!
— Охренеть. Бедный дядька. – Анька сочувственно посмотрела на дрочера, и погладила его карман. – Кстати, а что он делает?
— Мне кажется, он хочет нас обоссать… — Ответила я, и на всякий случай отошла подальше от дядькиной письки.
— Дурак он штоле? – Анька тоже отодвинулась. – А обещал только подрочить. Ты знаешь что это такое?
— Ну… — Я задумалась. — Наверное, то же самое, что и поссать. Только зачем ему это надо – не знаю. Надо его спросить: когда он уже, наконец, поссыт, и тогда мы с ним поговорим об извращенце. Может, он его видел?
— Дяденька, — Анька встала на цыпочки, и похлопала мужика по щеке: — Вы, давайте, быстрее уже дрочите, а то нам с вами ещё поговорить надо, а звонок уже через десять минут. Долго ещё ждать-то?
— Блять! – Грязно выругался дядя, и стал убирать свой хуй обратно в штаны. – Дуры ебанутые!
— А чой-та вы тут матом ругаетесь? – Возмутилась я. – Мы, между прочим, дети! Вы обещали только подрочить, а сами матом ругаетесь. Мы на вас в милицию пожалуемся!
— И скажем там, что вы нам обещали котяток показать, и в щель половую залезть. – Анька тоже внесла свою лепту. – Ходят тут всякие, извращенцами прикидываюся, а сами даже письки нормальной не имеют.
— Действительно. – Поддержала я подругу. – А то мы прям писек мужицких никогда не видали, и не можем отличить человеческую письку от тухлой колбасы.
— Ебанашки! – Дядька дрожащими руками застёгивал ширинку, и продолжал ругаться: — Блять, нарвался на извращенок! Повезло!
— Кто извращенки? – Я сделала стойку. – Мы? Мы с Анькой извращенки?!
— Полнейшие! – Дядька повернулся к нам спиной. – Дуры интернатские!
— Анька… — Я повернулась к подруге, — Ты поняла, чо он сказал?
— Конечно, — Анька подпрыгнула, встряхивая ранец за своей спиной. – он сразу понял кто мы такие, и кого ищем. Сам, поди, извращенца нашего тут вынюхивает, тварь. И это не писька у него была, а самая настоящая половая щель! Знает, на что нашего извращенца приманивать!
— Ещё раз его тут увидим – палками побьём! – Я обозлилась. – И щель отнимем.
— Да так, чтобы он пизданулся! – Анька ввернула наше любомое слово, и мы захихикали.
— Плохо, конечно, что мы сегодня извращенца не нашли. – Я толкнула железную калитку, и мы вошли на школьный двор. – Но можно будет в выходные полазить по подвалу и чердаку. Может, он там где-нибудь живёт?
— Можно. – Согласилась Анька. – На всякий случай, колбасы с собой возьмём. Надо ж его на что-то ловить?
— Хорошо б ещё половую щель где-то раздобыть. Щель он любит больше, чем колбасу.

… Под трель школьного звонка мы с Анькой уверенно вошли в двери своего третьего «Б» класса.

До встречи с извращенцами, пытающимися запихать нам под музыку Тома Вейтса в половую щель консервированную вишню, с целью вынуть её обратно и сожрать – нам оставалось чуть больше десяти лет…

Старая Пелотка

Купил фломастеры с различными запахами. Красный пахнет клубникой, жёлтый — лимоном… Вот уже пять минут сижу, думаю, стоит ли нюхать коричневый.

Когда обычные собаки видят полицейских собак, они думают «Сука, это же менты»?

У меня так давно не было секса, что я уже не помню, какой я ориентации.

— Скажите, а по дереву можно определить где север, а где юг? — Все очень просто: елка — север, пальма — юг!..

Суббота — самый тяжёлый день недели. Надо и отдохнуть, и выспаться, и погулять, и побухать. И не знаешь, с чего начать…

Я скромен до безобразия… После-тоже скромен…

Я много работаю за компьютером и мои глаза сильно устают… Чтобы глаза немного отдыхали, раз в неделю я вожу их в стриптиз-бар…

… Хочешь я приеду? © цитата великих бухих…

В наступившем году обещаю вести себя примерно — примерно, как в прошлом…

Единственный способ не жрать после шести -это сожрать всё до шести…

Не люблю ругаться матом — вынуждают бл@ди!..

Едет в машине мама с сыном и, вдруг, в лобовое стекло влетает и отскакивает огромный фаллоимитатор. Мама
притихла, сынок спрашивает:
— Ма, а че это было?
— Насекомое!
Сынок недоверчиво:
— А как оно с таким хуем летает?

— Так, сын, иди сюда, давай дневник на проверку.
— Держи, папа.
— Так, понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота — все правильно!..

Господи, мне 25 лет, а я до сих пор, когда думаю о том, какой сегодня день недели, представляю дневник!

Избрав сегодня стиль гламурный,
Иду с собачкой на руке.
Повизгивает мой ротвейлер, сползает —
Не привык пока.

Давайте так, когда с нами на связь, наконец, выйдет внеземная цивилизация, мы про конкурсы «Мисс Вселенная» ни слова, ок?

Нравится девушка, но не знаешь, как к ней подъехать? Наш совет: купи Феррари и подъезжай смело.

«Если я — часть твоей судьбы, когда-нибудь ты вернёшься ко мне». Пауло Коэльо
«А если нет — пошёл в жопу!» Фаина Раневская

Если после того, как вы покинули самолёт, у вас не раскрылся парашют – не паникуйте, наслаждайтесь полётом. Ведь он у вас последний…

На 14 февраля подарю своему любимому дивану новое покрывало.

Любимая, да я для тебя роллы сверну!

Два мента звонят в убойный отдел. На другом конце отвечают:
— Отдел по расследованию убийств, здравствуйте.
— Здравствуйте! Это сержант Кузнецов и старший сержант Мартынов.
— Что у вас?
— Убийство, мужчина, 38 лет, его мать ударила его ножом 6 раз за то, что он наступил на мокрый, только что помытый пол.
— Вы задержали его мать?
— Нет, пол все еще мокрый…

Ой, девоньки… хорошо, что мы успели пошалить в молодости! Никто на телефон не снимал, в Интернет не выставлял…

Бабушки, сидящие на лавочке возле сауны, редко ошибаются.

На приеме у врача:
— У вас давление 160 на 100: вам надо срочно отказаться от кофе и коньяка.
— Понял, доктор: только чай и водка.

Агентов спецслужб, которых поймали на неверности их жены, выгоняют с работы за профнепригодность.

Шутки должны быть неожиданными, как лосось, затаившийся в кустах черники.

Купила книжку: «Яды. Вчера, сегодня, завтра» (Просто решила почитать)
Муж второй день и посуду моет, и мусор выносит, и во всем соглашается…

Идеальная семья. Жена:
— Любимый, иди водку пить!
Муж:
— Любимая, я ещё полы не домыл!

Послушаешь женщин — у всех гениальные дети!
И все от мужей-идиотов…

Внимательно слушая женщину, ты помогаешь и ей понять, что же она хотела сказать.

Если вы хотите сохранить отношения, не спрашивайте женщину о прошлом, а мужчину о будущем.

– Давай просто полежим молча. В тишине.
– Кто вы?!
– Тссс, не порть момент.

Парадокс. Красота — страшная сила. Красота требует жертв. Красота спасёт мир. Как может страшная сила, которая требует жертв, спасти мир?

Прощение — это довольно эгоистическая вещь. Оно делает лучше того, кто прощает, но при этом ничему не учит прощёного.

Получая ремня по первое число, семиклассница Марина гадала: какой же из двух дневников нашли родители?

Хотел узнать тайну своей фамилии, теперь хочу узнать тайну минус 1000 рублей на телефоне.

«Медовый месяц» — это когда ты, наконец, понимаешь, как ты влип.

— Вчера я вызывала домой сантехника и сильно разочаровалась в немецком кинематографе…

Живу на первом этаже. Ночью сперли москитную сетку с окна. На следующую ночь вернули назад с маленькой запиской: «Не подошла. Извините за беспокойство.»

Тварь я дрожащая, или пуховик надену?

После бурного, но короткого романа с велотренажером, вернулась к своему бывшему — дивану. Старая любовь не ржавеет!

Оставь меня, работа, я в печали… Приди ко мне, зарплата, я скучаю…

Ты у меня из головы даже покурить не выходишь.

— Сколько времени вам понадобится?
— Не знаю точно.
— А можете хотя бы грубо сказать?
— Три @баных дня, бл@дь!

В балетной школе.
— После шести есть нельзя. Вот ты, девочка, сколько тебе лет?
— Шесть.
— Всё, не ешь.

Хорошо там, где меня нет. Если не верите, могу прийти.

Перестал ездить в командировки. Заметил, что жена отчего-то стала очень раздражительной. На каждый телефонный звонок дёргается…

Чтобы не бояться монстров в темноте, достаточно вспомнить, что ты – один из них.

— Сема, ты мне приснился в эротическом сне.
— И шо там, Сара, я тебе вытворял?
— Ты пришел и все испортил…

— Сволочь ты! Всю жизнь мне испортил! Всю молодость на тебя потратила! — рыдания девушки из комнаты.
Голос из кухни:
— Доченька, хватит разговаривать с дипломом!

— Привет, как дела?
— Да полная жопа!
— А кроме проблем с фигурой что нового?

— Насколько вы настойчивы в достижении своих целей?
— Я видел конец таблицы Ехсеl.
— Приняты!

Урок английского языка в деревенской школе. Учительница:
— Ну Иванов, скажи нам как по-английски будет «дверь»?
— Dwеаr.
— Whаt еtо dа!

Как говорит мой личный психолог, «Да пошли они нахуй, пидарасы ёбаные!»

Как вы понимаете, все это с фейкового аккаунта.
Но смешно:-)

Почему не взлетаем?

Москва. «Почтовый ящик». Советский Союз

Коллеги решили подшутить над недотепой-сослуживцем. Засунули в сумку моток проводов и в конце рабочего дня позвонили на охрану, дескать тот выносит ничто иное, как петлю гистерезиса.
Незадачливая охрана, обыскав того, нашла провода…
Отпустили героя только под утро.

© участник событий

Не так часто мне делали операции, но бывало и до этого всегда они проходили под общим наркозом. На прошлой неделе мне сделали небольшую операцию, которую и операцией не назовешь, под местным наркозом и я понял, что, иногда, во время операции перед спящим пациентом разворачивается целый спектакль. Я вроде как боль терпеть могу, но вот врачей хирургов и стоматологов мягко говоря побаиваюсь.

Случилось у меня страшная вещь с ужасающим медицинским названием врастание ногтя на ноге, в простонародье онихокриптоз. Промучился я хромая дней десять. Потом, решил не тянуть с этим, набрав всю свою смелость в яйца и прикрикнув на себя, что я мужик, все так же хромая, направился в больницу к хирургу.

Встретила меня молодая, глубоко беременная девушка хирург, лет 30-ти. Сняв ботинки и засунув поглубже в них свои сырки, дабы докторша не подхватила никаких бифидобактерий на свою голову, вытянулся на кушетке. Она, только взглянув на мой несчастный палец, выдала:

— Будем резать! Прямо сейчас!

Не ожидав такого быстрого развития событий я робко возразил:

— А можно в пятницу?

— Нет! В пятницу будет поздно! Может попасть инфекция!

— Но, доктор, пятница завтра…

— Раз такое дело, тогда можно! – одобрила мой выбор она.

Вечером, позвонив всем знакомым и попрощавшись с друзьями, крепче обычного обнял жену и уснул. Утром дав супруге последние напутствия, поцеловал дочку перед дверью и быстро вышел, смахивая скупые мужские слезы с трехдневной щетины, крепко зажав в руке пакет с домашними тапочками.

Приехал в больницу, простояв не большую очередь, вышла пышногрудая медсестра и попросила меня проследовать за ней в операционную. В операционной усадили меня на операционный стол включили прожектор с таким ярким светом, как будто меня вот-вот заберет НЛО для сексуальных опытов и спаривания с инопланетными красотками. Но ничего из этого не произошло. Через пару минут вошла вчерашняя докторша с каким-то молодым докторо.

Посмотрев на меня, почему то с жалостью она сказала:

— Это доктор Фуад, он специалист по таким вещам, пусть он тоже посмотрит.

Осмотрев мой драгоценный палец и задав пару вопросов типа как давно, в первый ли раз и с хуя ли началось, он молвил:

— Думаю, можно не резать. Поставим металлическую скобу и все
нормализуется. – и обратившись к медсестре – Принесите мои инструменты.

Сам же сев напротив стола вытащил какую-то отвертку и наклонился к моему пальцу.

Моя коленка предательски затряслась. Прихлопнув рукой по ноге он сказал:

— Ты че трясешься? Не бойся.

— Доктор, это вообще-то не от меня зависит, вы мне тут шампур собираетесь под ноготь сувать и говорите не бойся???

— Да не бойся ты! Ляг не смотри. Ногу расслабь, я тебе сказал!

Через пару секунд услышал его голос:

— Ты… это… если больно будет не стесняйся, кричи … я все равно не остановлюсь. – и почему-то страшно усмехнулся – Хы-хы!

В это время в операционную привезли инструменты и впорхнула стайка практикантов с восторженными криками «Ой, доктор Фуад операцию будет делать…ай… уй… мимими». Увидев инструменты мне поплохело. Не хватало разве что бензопилы, даже плоскогубцы присутствовали. Но как оказалось, все эти инструменты были необходимы для изготовления металлической скобы. Доктор все доходчиво объясняя и показывая начал учить молодых делать скобы. Те были в экстазе и даже снимали на свои мобильные телефоны.

Через какое-то время, обернувшись ко мне, он поцокал языком и произнес что-то типа:

— Ноготь толстый, придется поднимать его механически, что бы скобу провести.

Для меня это прозвучало как:

— Теперь ты узнаешь, что такое настоящая боль… ПАЦИЭНТ!

Начался процесс операции. Мой разум рисовал незатейливые картины из иллюстраций к рассказам Стивена Кинга. Мою фантазию не скупясь подбадривал голос доктора:

— Дай щипцы! Нет не эти! БОЛЬШИЕ ДАЙ! ЕЩЕ БОЛЬШЕ! … Тут тяни! Сильней тяни! Режь! Принесите отвертку! Не звезду! Топор давай! Оботри спиртом перфоратор! Дайте мне Тампо!!! (наверно мне послышалось и он просил тампон)Посмотри какой он вышел, будем резать! Ссссука! Ножницы!

В этот момент я чуть приподнял голову и увидел ножницы…. Размах лезвий наверно сантиметров по 25.

— Да не эти ножницы! Мы что слона режем?! Маленькие давай! Теперь держи! Уйдет блядь! Уходит! Уходит! Поймал оппа! Где газовая горелка? Где газ?

Я, выдохнув, опять откинулся.

Тут вчерашняя докторша в положение, прям в этом положение запрыгала, радостно захлопав в ладоши:

— Ой ой ой! Как хорошо! И скобу поставили и заодно порежем! Двух зайцев одним скальпелем!

Я не разделял ее счастья, но внутри понимал, что наверно это хорошо.

Я представлял, как из моего пальца при каждом прикосновение бьёт фонтан крови, брызги попадают на камеры телефонов, на лица врачей, они в экстазе облизываются и закатывают глаза.

Эта фантасмагория длилась минут 20, когда доктор поднял голову и сказал с сожалением:

— Ну все… готово…

И обратившись ко мне:

— Теперь посмотри сюда, я тебе скажу, что делать надо.

— Я не хочу – сказал я – Вы мне так объясните.

Доктор, посмотрев на меня как на идиота, ответил:

— Да, посмотри ты! Короче, вот сюда и сюда будешь лить перекись два раза в день, а потом спирт капать. Только не наоборот. И, извини, но у меня только розовый лак был на ноготь нанести. Так что не обижайся.

Я не обиделся. Я не верил, что все это закончилось. Доктор, еще раз, осмотрев свое творение, что то показал напоследок практикантам на моем пальце со словами:

-Вот это хорошо, а это еще лучше, а вот тут так хорошо, что почти хуево если бы не было так хуево, что хорошо как замечательно.

Из чего было понятно, что он дико доволен своей работой.

Они все вышли, оставив меня на растерзание, грудастой медсестры, которой уже не терпелось приложиться к моему пальцу бинтом и ватой.

Вечером я заметил, что боль прошла и палец не болит вообще. Наверно, все таки, доктор Фуад не такой уж и зверь каким он мне показался в творческом процессе его работы. Через неделю нужно будет идти на осмотр, посмотрим какие еще зловещие ритуалы он будет проводить на до мной. Ведь как раз, говорят, будет новолуние.

© Зодчий

Серёгу Коновалова никогда не видели трезвым. Казалось, что он просыпался уже пьяным. У него даже кличка была Бухой. Серёга Бухой.

С утра он уже кружил по району в поиске – с кем, где, что, и за какие шиши выпить. И всегда находил. Попробуй найти денег на хлеб – так голодным и помрёшь, а вот на водку наскрести – никаких проблем. В общем, к обеду Серёга уже был навеселе, а к вечеру, если его не доволокут до дома, отдыхал где-нибудь под забором или на скамейке, если повезёт. Серые будни рядового алкаша.

В принципе, парень он был не вредный, поэтому жена его терпела долго. Но потом не выдержала, и уехала к родителям. Серёга сначала даже обрадовался – никто теперь пилить не будет, да и бухать можно дома, а не на улице. Дома удобнее и безопаснее. Быстренько пропил всё, что можно было пропить, отрастил бороду, в которой постоянно висели остатки закуски. Питался он теперь только тем, чем закусывал. Раньше жена хоть борща могла наварить, картохи пожарить. А сейчас готовить было некогда. То похмелиться надо, то уже не в состоянии готовить. Да и деньги переводить на жратву вместо водки – неоправданное расточительство.

За пару месяцев он опустился до того, что его начали избегать приятели-алкаши.

И тут приехала к нему из деревни мать, которую Серёга уже лет десять не видел. Привезла курицу, сало, сметану, лук-чеснок и прочие харчи. Увидала мамка, в каком безобразии живёт её кровинушка. Вставила сыну трындюлей, прибралась в квартире, сгребла Серёгу в охапку и поволокла на кодирование.

Как выяснилось, дело это плёвое – один сеанс, и ты уже не бухаешь, даже, если очень хочется. Потому что, сказал доктор, если выпьет он в период кодирования, то три дня поноса, и смерть. Или ноги отнимутся, и не сбегаешь больше в гастроном. Или вообще, забудешь, где этот гастроном находится, и зачем он нужен. Случаи, предупредил доктор, бывают разные. Называется «автобусная реакция». Или антабусная. Не важно. А важно то, что лучше не экспериментировать.

Настращал доктор по полной, рассказал пару страшилок из медицинской практики. «Так что, выбор за вами, дорогой товарищ, или год трезвости, или инвалидная коляска, если выживете».

«Спасибо тебе, мама. Низкий тебе поклон» — только и сказал Серёга на пороге клиники. – «Как же я теперь жить буду?».

Но всё оказалось не так плохо. Через неделю уже все рефлексы алкоголика стёрлись, даже удивился, что пить не тянет. И пошло по наклонной – устроился сторожем на стоянку. Непьющий сторож на вес золота. Появились деньги. Приоделся в секонд-хэнде, бороду сбрил, в парикмахерскую сходил. Вспомнил, какой вкус у мороженого и кефира. Дальше – хуже. Прикупил телевизор и диван. Свободного времени стало больше. Апофеозом перемен стало то, что записался в библиотеку. Стал книги читать.

Друзей стал стороной обходить, дабы не искушаться. Хотя иногда добавлял им снисходительно мелочь на выпивку. По старой дружбе.
Был Серёга Бухой, стал Сергей Иванович трезвый. Пропал человек совсем. Выпал из общества.

Но бывало, с такой тоской и отчаянием смотрел, как бывшие компаньоны мечутся в поиске бухла. Всё-таки стаж алкоголика давал о себе знать. Не хватало романтики. Но сила воли и страх перед кровавым поносом всё же брали верх.

Говорят, видели его даже в обществе относительно приличных дам. Подтверждением сего факта служили наутюженные рубашки и запах одеколона не изо рта. Непьющий мужчина на вес золота.

— Куда это ты собрался? – жена упёрла руки в бока. – Опять к своим бухарикам?

Лёха укоризненно посмотрел на супругу.
— Лида, мне Серёга позвонил, попросил зайти. Помочь ему надо.
— Помочь бутылку распить?
— Да не пьёт он, ты же знаешь. Год уже как не пьёт.
— Это какой Серёга? Бухой, что ли?
— Да какой он теперь Бухой?
— Вот видишь, может же человек не пить. Ты спроси у него, как он бросил. Может, и ты…Ладно, к Серёге иди. Явишься пьяный – и тебя и Бухого твоего небухого с землёй сровняю.

У Лёхи аж дыхание перехватило, когда Сергей открыл ему дверь. В костюме, белой рубашке и в галстуке. В галстуке! Не иначе, без водки мозги совсем высохли.

— Ты чего это вырядился? Именинник, что ли? – поинтересовался Лёха.
— Точно ты подметил. День рождения у меня. Да ты заходи.

Они прошли на кухню, где их ждал накрытый стол. Сыр, колбаса. Огурцы солёные. Селёдка в кольцах лука. Грибы маринованные, миска с оливье. Сало с прорезью нарезано тоненькими пластиночками. Чёрный хлеб. Даже апельсин.

— Серый, ты бы предупредил, а то я без подарка.
— Не парься, садись.
Сергей достал из морозильника бутылку водки, покрытую инеем. Поставил рюмки.
От такой классики сервировки у Лёхи слюнки потекли.

— А ты же не пьёшь, — сказал Лёха.
— Пока ещё нет, — Сергей посмотрел на часы. – Наливай. Две наливай.
Лёха молча подчинился приказу.
Подняли рюмки. Сергей не сводил глаз с часов.
— Так, давай выпьем, — начал Сергей, — за родителей. Спасибо маме, что открыла мне глаза. Сейчас…не пей…сейчас… Раз, два, три!

Выпили. Сергей довольно крякнул и подцепил на вилку кусочек селёдки.
— Так что за праздник? – спросил Лёха.
— Что-что. Год прошёл, как я закодировался. Всё. Теперь можно. Вот, выпил, и живой. Значит, можно уже. Минута в минуту дождался. Знаешь, как я этого дня ждал? Это как будто мне ботинок весь год жал, а сейчас его снял. Или вот, когда домой бежишь, ссать хочешь, еле сдерживаешься, а потом, когда до унитаза добежал – фух, счастье какое. Вот и я целый год ссать хотел в ботинках на три размера меньше. И вот – дождался. — Так ты что, опять пить начал?
— Продолжил, — улыбнулся Сергей. – Давай, наливай ещё по одной, и на балкон – покурим.
Выпили, захватили сигареты и пошли курить.

Лёха, как только переступил порог балкона, онемел, окаменел, охренел, что твоя немая сцена в «Ревизоре».

Весь балкон был уставлен ящиками с водкой. Шесть ящиков, и ещё с десяток бутылок стояли на полу.
— Это…откуда? — задыхаясь от волнения, спросил Лёха.
— Откуда-откуда? Говорю же тебе – ждал этого дня. Готовился. Целый год покупал. Как лишняя копеечка появится – сразу в магазин. Дождались меня, голубушки. И я их дождался.
Когда покурили, Сергей взял две бутылки с собой.
— Сейчас в морозилочку положу.

Через час они уже горланили во всю глотку «Там, в степи глухой проживал Бухой».

Жизнь наладилась. Жизнь вернулась в своё русло.

©goos