Почти одновременно в июле 1942 года в центральной советской печати появились два произведения-призыва убивать немцев-оккупантов – стихотворение К. Симонова «Убей его!» и статья И. Эренбурга с еще более коротким заголовком — «Убей!»





Именно после выхода этих текстов в СССР, в тылу и на фронтах, была развернута массовая пропагандистская кампания по воспитанию у бойцов и мирного населения ненависти к врагу и стремлению отомстить за его злодеяния.

Гитлеровцы сами подготовили почву

Еще в мае 1941 года при подготовке плана нападения на СССР «Барбаросса» начальник верховного командования вермахта Вильгельм Кейтель подписал документ, фактически развязывавший руки гитлеровским солдатам и офицерам в насильственных действиях против населения на оккупированных территориях, «освобождающий людей от химеры совести и морали» (выражение Адольфа Гитлера). Согласно этому приказу любой гитлеровец мог практически безнаказанно убивать жителей советских населенных пунктов – ему официально не грозила ответственность даже за совершение явных военных преступлений.

Начальник Генштаба сухопутных войск Германии Генц Гудериан, ознакомившись с документом, впоследствии признался, что этот приказ в пропагандистском плане оказался посильнее любой советской агитации и способствовал объединению всех русских в борьбе с гитлеровцами.

Оккупанты к середине 1942 года делами доказали приверженность постулатам приказа Кейтеля – информация о зверствах фашистов на захваченных ими территориях СССР распространялась быстро и доходила в письмах родных до бойцов Красной Армии, воевавших на фронтах Великой Отечественной.

Любовь и ненависть

По мнению британского журналиста Александра Верта, находившегося в Советском Союзе в течение всей Великой Отечественной войны, в советской печати и пропаганде к лету 1942 года господствовали два чувства: любовь к Родине и ненависть к врагу. Поэтому опубликованныые в «Правде» в годовщину нападения гитлеровцев на Советский Союз рассказ М. Шолохова «Наука ненависти», а затем стихотворение Симонова и статья Эренбурга были логическим выражением этих чувств.

Лозунг «Убей немца!» стал воплощением всего того, что должен был чувствовать каждый советский человек по отношению к захватчикам.

Эренбург признавался, что поводом для написания своей статьи «Убей!», в частности, стали письма, найденные у убитых гитлеровцев, где говорилось о том, что славяне непременно должны быть превращены в рабов. Шолохов использовал для рассказа реальную историю попавшего в плен офицера. «Наука ненависти» изобилует детальными описаниями издевательств гитлеровцев над мирными жителями и военнопленными.

Участник войны писатель Даниил Гранин впоследствии вспоминал, что стихи Симонова, статья Эренбурга, рассказ Шолохова и другие литературно-художественные составляющие пропагандистской акции «Убей немца!» тогда оказали огромное влияние на бойцов и командиров Красной Армии – ненависть к врагу, порожденная этими произведениями, была хорошим подспорьем в боях.

Рисовали, писали, говорили

Мобилизирующую антинемецкую кампанию в СССР поддержали многие деятели литературы и искусства – лозунг «Убей немца!» в разных вариантах использовался в произведениях поэтов, писателей и художников. Рисовались сотни вариантов плакатов с этим двухсловным призывом, массовыми тиражами выпускались листовки, в которых приводились цитаты из симоновского стихотворения или статьи Эренбурга.

Советские газеты выходили со специальными рубриками типа «Скольких немцев я убил», под которыми помещались заметки-отчеты солдат и офицеров об уничтоженных ими гитлеровцах, описывались и способы убийства врага. В многочисленных киносборниках, на импровизированных эстрадах участниками фронтовых концертных бригад лозунг «Убей немца!» за время войны был упомянут тысячи раз.

Некоторые современники выступают с критикой этого, по их мнению, излишне жестокого пропагандистского лозунга. Но им оппонируют современники Великой Отечественной войны, утверждающие, что в то время именно «убийственный» идеологический посыл помог советскому народу сплотиться в борьбе с оккупантами.