1.

Я попал сюда случайно. Нас в вузе перед каникулами спросили — кто хочет подработать? Я говорю — я хочу. Они — отлично — вот направление в «Ебаный дарожнег» иди и не подведи. Ну я устремился. Пришел по адресу — нашел на окраине города в какую-то хибару, похожую на наркоманский приют. Из тех, где насри на столе секретарше, никто даже не заметит ничего необычного.
Конечно, надо было сразу оттуда съебывать. Еще до первого вопроса директора на типа собеседовании. Когда он, ковыряясь пальцем в ноздре, доверительно спросил:
— А ты с какой крытки?
— Что?
— В какой тюрьме сидел?
— А чо, без этого не берут? — не понял. — Я по направлению от отдела молодежи администрации города. Сказали, тут подработать на каникулах можно.
Директор судорожно засопел, так, что едва не всосал ноздрей палец в нос по самый локоть. Оказалось, это он так смеетсо понечеловечески.
— Ыыыди, проходи инструктаж и завтра жду на работу.

2.

В бригаде было несколько мужиков в наколках с испитыми лицами. И еще несколько моих сверстников, тоже с наколками. Узнав, что я студент, они дико заржали.
— Ладно, нас никто нихуя никуда не берет в нормальные места, вот здесь и мыкаемся, тебе то блядь это нахуй?
Я пожал плечами и сказал, что съебаться всегда успею, посмотрим, че тут за работа.

Трудовой народ махнул на меня рукой, мол, хуй с тобою, золотая рыбка, выдал лопату и жылетку и мы поперли чистить уличные дороги, а конкретно — обочины, от грязи и песка.

В рабочий час нам полагалось по пятнадцать минут отдыха, которым мы активно пользовались. У одного были вечно спешащие часы, по которым мы замеряли, когда садиться отдыхать, у второго — вечно опаздывающие, по которым мы поднимались и ебошили лопатами с метлами дальше. Отдых растягивался на полчаса. Но его нам портил злобный бугор по кличке Пузырь. Прикатывал на своем гнилом тазике и материл так, что поначалу я даже думал, что он говорит с нами на незнакомом языке.
Когда его не было, мы рассаживались вдоль тротуара. Начиналась главная забава дорожников — обсуждать прохожих телок. Громко и со вкусом. Цокает каблучками, к примеру, мимо нас этакая вся из себя фифа, а в ее сторону несется наше громкое:
— Блядь, у нее же сиськи трясутся, проколола и сдулись?
— Смотри, какая жопа отвисшая!
— Походу стринги носит задом наперед.
— Ну и хуй, смотрите, губки то рабочие, сосет, поди, что «Кирби».
Румяная дамочка резко ускоряет шаг, получив заряд бодрости на весь день, а бригада принимается за следующую жертву:
— Ой, пиздец, у нее же чулки в жопу зажевало!
— Какие нахуй чулки, она походу три дня на горшок не ходила, вон как переваливает. Щас тут и обосрется.
— Не мешай бабе окорочка коптить!
— Блядь, пиздец, а эта ваще горилла! Ааа, сука, побежали работать, пока я не сблевнул!
Остальные мимохожие бабы в этот момент не подозревали, что от прилета куска морального говна в душу их спасло появление Пузыря на горизонте.

3.

В этот раз Пузырь нас собрал и торжественно сказал, что теперь уборка улиц отменяется.
— Наш сраный мэр, ебать его сапогом по колено в жопу, отвалил кучу бабла на ремонт дорог. Так что теперь будете с утра до вечера хуярить асфальт. Завтра чтоб все прикандобошили в кирзачах. Резину асфальт прожжет за раз. Все поняли суки? Плафон, пидар, попробуй только нажраться! Мазута, съебешься, лопатой выебу! А теперь хуярьте резвым кабанчиком с моих глаз долой, шайка гнусных пидарасов!

Казалось бы, обычная сценка из жизни на тему ебли начальником подчиненных. Но пролетариат не оставил последнего слова за своим угнетателем.
Плафон дико заржал, подошел к гнилому отродью ВАЗа, на котором приехал Пузырь, и, достав хуй, приоткрыв капот, начал сношать несчастную машину.
— Да, детка, да! — иногда бросал он, шлепая жесткой ладонью по поверхности капота.
— Да ты охуел!??? — завизжал Пузырь, выпялив глаза, словно мартышка, которую внезапно дефлорировал в жопу слон. — Тут же дети ходят!
— Дык я ж не кончал. — простодушно оправдывался Плафон, показывая щербатый рот.
— И правильна, главное вынуть вовремя, — поддержал безопасный секс кореша Мазута. — А то пузыревский тазик еще родит какой-нибудь «Запорожец»… заебешься с гайцами разбираться, где его взял.

4.

Позже я узнал, что Плафон в свое время был охуенным водителем на том же самом дорожном предприятии. Однажды ночью после дикой пьянки он сел за руль своего грузовика и покатил домой. Через некоторое время поездки понял, что его срубает и решил затормозить, прикемарить до утра. Проснулся уже в больнице, весь нахуй в бинтах и переломах. Этот ебучий счастливчик умудрился в ночной тьме встать грузовиком прямо на железнодорожные рельсы. И его снес первый же поезд.

— Как оклемался, прихромал в наш «Ебаный дорожник», а мне больничные не дают! Наша бухгалтерша суходрищавая (хоть ты бы ее, Студент выебал, может добрее будет), говорит — пиздуй в поездячий главпункт… депо, головной офис железнодорожный или как там их паравозный рейхстаг называется, я ебу. В общем, потребовали, чтобы я взял от железнодорожников справку, что они ко мне опосля того, что смяли грузовик в лепешку и меня угандошили, не имеют никаких претензий. Я к ним пришкандыбохал, они там как узнали во мне того самого водителя грузовика, высыпали всей толпой, мацают, как пьяную бабу. Ты жив, чо ли!? Так мы ж собственоручно твой трупак из кабины вытаскивали! И, базара нет, нормальные оказались люди, не то что наши мудаки. Все что надо подписали.

5.

Зарплату выдавали только вечером в пятницу. Дадут раньше, пизда работе — находить спиртное бригада умела так, что поисковые собаки вешались от зависти. Однажды новенькая бухгалтерша по запарке дала деньги в обед. Через час все уже кроме меня (не рисковал пить ту бурду, что они потребляли) лежали наповал убитыми зеленым змием, чтобы воскреснуть лишь под рев брызгающего слюной Пузыря. И то, единственно с целью послать его нахуй, чтоб не дрочил над душой свой тщедушный стручок.

Пузырь после этого торжественно увольнял всех ебучих алконавтов. Ага, в вечер пятницы. Что не мешало уволенным как ни в чем ни бывало приходить на работу утром в понедельник (зарплаты хватало лишь на два дня пьянки), разбирать свои лопаты и идти въебывать. Это в ночной клуб блядей, жопу крутить на шесте легко найти. Найдите дураков вкалывать весь день за копеечную зарплату.

6.

А в это время Родина потребовала от нас трудовых успехов. Мэр перед выборами решил выебнуться и покрыть все дороги новеньким асфальтом. Ясен хер, не своими пухленькими ручонками. Выгнал всех нас в две смены на дороги и мы там въебывали до потери пульса. Базы даже не видали. К счастью, нам выдали охуенный кунг, подвозили жратву бесплатно и вовремя, что было заебись. Правда, хорошая хавка не помешала Мазуте нарвать в ближайшем осиновом колке полный пакет каких-то грибов. С ними он гонялся за плюгавым мужичком с удочками, заставляя опознать в грибах какие съедобные, а какие нет. Мужичок долго уверял, что он не грибник, а рыбак и вот сука даже удочки, Мазута ему не поверил, обиделся, послал нахуй и от обиды сожрал все собранные грибы.

Его даже Плафон обозвал ебланом (хотя уж кто бы говорил)
Но в чем то Плафон был прав — не хватало еще иметь на руках сдохшего от отравления грибами Мазуту. Наша бригада и так таяла: одного молодого отпиздили во дворе спортсмены. Тупо шел никому не мешал. А в это время какой-то тип отмудохал какую-то девку, у которой оказалась в знакомых толпа боксеров. Они выскочили из своей боксерни, рванули искать обидчика, увидели нашего дорожнорабочего паренька, а поскольку вид у него был самый что ни есть алконаркомановоровской, там же и затоптали. Лежал дома и ссал кровью, хуле. Сам виноват, носи очки и галстук.

Дорога постепенно уходила в сторону от города. До соединения с федеральной трассой оставалось уже почти ничего.

К концу очередной недели удивил Пузырь, прикатив с целой охапкой новеньких оранжевых жилеток и, что самое прикольное — с набором строительных касок. Народ, посмотрев на них, покрутил пальцем у виска и обозвал бугра по матушке, батюшке, бабушке, дедушке, затронув также религиозные мотивы. На что Пузырь сказал:
— Знаю, что нам это в хуй не впилось! Мэр распорядился! Он сюда с телевидением приедет, снимать открытие дороги, чтоб все были в этой хуйне и смотрелись красиво!

7.

Однажды, когда мы после работы присели пожрать у костерка, из зарослей на нас, ломая сухарник, вышла баба. Бомжиха. Давно немытые патлы на башне, опухшее от вечного праздника жизни лицо, походка позднего зомби, взгляд утонувшего сотрудника налоговой инспекции.
— Вы чо тут, ханку варите? — с надеждой спросила она.
— Нет, иди на хуй, — ответил Мазута и бросил в нее камень. Промахнулся. Тогда за дело взялся Плафон.
— Эй, хиппи, на хуя тебе ханка, пойдем лучше ебаться!
Пауза была короткой, но она заменила сторонам первое свидание, признание в любви, букетно-конфетный период и серенады под луной. Бомжиха с готовностью кивнула.
— Ну пошли, чо. А куда?
Плафон указал на кунг.

Когда подрулил на своем традиционном тазике Пузырь, процесс уже подходил к финалу. Заметив среди наших рядов отсутствие одного тела, он заверещал, что выебет и высушит ебанного проебанного Плафона.
В это время Плафон открыл дверь из кунга, лихо метнув в кусты использованный гандон, чем шокировал а) Пузыря, над ухом которого просвистело это резинотехническое изделие б) Меня, поскольку я не ожидал, что он будет предохраняться, не вязалось такое с его имиджем (а как же — потом удивлялся тот на мой вопрос — а вдруг баба от меня чо нить подхватит?).
— Аааа! — сладко потянулся Плафон, застегивая ширинку. — Пузырь, будешь бабу? Ты не смотри, что бомжиха, ебется, как швейная машинка!

Из его спины высунулась бомжиха, почему то в каске и жилетке. Она зарделась от такой положительной рекомендации.
— Ты на хуя эту блядь в робу вырядил!? — опешил Пузырь.
— Чтоб тебя напоминала, мой сладкий, — отвечал Плафон. — Выебать начальника, что может быть приятней?
— Еще одна шутка такая и я тебе въебу, пидар! — не выдержал Пузырь, воздев свой кулачок к носу Плафона. — Во! Чуешь чем пахнет!?
Плафон подался лицом к патетически выставленному кулаку бугра и принюхался.
— Спермаком пахнет, — удивленно ответил. — Опять дрочил на картины Айвазовского?

Разумеется, Пузырь ему не въебал. Зассал. При всей страсти к алкоголю и разгульной жизни, мужики в бригаде были на удивление сильными. А хули — попробуй лопатой помахай с утра до ночи, изо дня в день из года в год.
В это время, пока я отвлекался, из-за поворота выскочила модная иномара, решившая на шару проскочить по ремонтируемой полосе, где еще только разровняли, но не прикатали слой асфальта. Для этого нарушитель сбавил скорость. Мазута встал на его пути, загородив собой ремонтируемый участок и ебнул по капоту с размаху лопатой. А когда водила высунул рожу крикнуть что-то обидное, заткнул протест в зародыше еще одним молодецким ударом лопаты по хавальнику.

— Добавки надо или сам съебешься на свою полосу?
Мужик в авто открыл рот, затем захлопнул. Ну хули, охуеешь от такого привета. А там уже на выручку к корешу спешили все мы с лопатами наперевес.
— Чо молчишь? Горло пересохло? — гоготнул подоспевший Плафон. — Так давай в рот нассу, мокрее станет.

8.

Вскоре стало ясно, отчего так кипешится бугор: буквально через пару часов после его приезда, к нам подрулила целая делегация. В главной машине сидел мэр с парой шестерок, в других — местная пресса с видео и фотокамерами. Когда зашла речь, у какого дорожника брать интервью, вся бригада дружно показала пальцем на меня. Спрашивали всякую хуйню про то, как работалось, в чем романтика этого дела и ваще. Отвечал также тупо, что работаю, канешно, из-за романтики, что у нас охуенный коллектив, Пузырь нам как мать, Плафон, как отец. Что масса впечатлений от общения с трудовым народом.

Тут же крутилась бомжиха, которую Пузырь так и не успел сплавить, только отобрать каску с жилеткой. К ней подскочил мэр, крепко пожал руку. Она сказала, что повариха и принесла ребятам еду, потому что дороги делают. К моему удивлению, им всем было насрать на ее убогий внешний вид. Походу, они давно простых людей не видели, и решили, что они такие все и бывают.
Пресса попыталась вымутить «у местной жительницы» слова, как она охуенно благодарна мэру за новую дорогу. Но та простодушно сказала, что мэр у них еще тот пиздюк и она ему нихуя не благодарна, не признав в жавшем ей руку градоначальника. Поэтому пресса от нее отвалила и опять накинулась на меня. Я пиздел без умолку. А хуле там, незаконченное высшее все тки.
В это время мэр слазил в кунг, типа с проверкой нашего быта. Там было накурено и засрано, поэтому СМИ за ним не пустили. Зато вылез обратно мэр уже в каске и жилетке — теми, что были на бомжихе, когда ее совокуплял Плафон.

Далее он стал в этом наряде принимать разные героические позы на фоне катка, наших работающих фигур, как он крепко жмет руку Плафону и прочей хуйни. Выдал на камеру, как он заебался и устал строить эту дорогу, но уж коли все для людей, то ему нихуя не жалко. Ни сил своих, ни средств. Потом эта компания расселась по машинам и съеблась.

9.

Через выходные Плафон не вышел на работу. Бомжиха ни с кем кроме него ебаться не захотела, заскучала и вскоре потеряла к нам интерес. Мы докончили участок, вернулись к уборке улиц с ямочным ремонтом.
Однажды, придя на базу, застал Пузыря, который собирал в кучу новенькие каски и жилеты. Он пыхтел и матерился.

Увидев нас, Пузырь высыпал на стол серые тюбики с какой-то мазью.
— Сегодня день санобработки, блядь. Плафон звонил, сука…
Выяснилось следующее: от бомжихи Плафон подхватил целый букет всего. Вшей в ассортименте — обыкновенных и лобковых. Чесотку. Еще много разной безрадостной хуйни. Пузырь объявил выходной, велел разобрать мазь (цените, пидары, на свои деньги купил!) и дома мазаться до похуения. А он пока сдаст всю нашу робу на обработку.

Что волшебно — едва Пузырь заикнулся про вшей и чесотку, внезапно так все зачесалось и засаднило… Я схватил свой тюбик и понесся домой. Принял душ, намазался с головы до пят, завалился на диван, смотреть телек и сохнуть.

Лениво щелкал по каналам, пока не наткнулся на что-то местное. Там после победы на выборах шло чествование свежеизбранного прошлого мэра. Уже засыпая, слушал речь диктора, смотрел, как мэр шлепает по торжественному залу… Как начинает толкать телегу про любовь к городу. И тут меня словно ошпарило: сука, да он же чешется! Я подскочил с дивана и прильнул к экрану. Так и есть, время от времени, борясь с собой, мэр почесывал то руку, то бок, то ляжку, то как бы волосню на тыковке подправит. Сразу вспомнилось, как он напялил на голову каску после той вшивой бомжихи, как крепко жал ей руку…

— Аааа, бляааа, — ржал я. Мэр то чесоточно-вшивый!
А телек продолжал доставлять картинкой: вот речь закончилась, и к мэру подвалил губернатор, долгое крепкое рукопожатие, потом — спикеры областного заксобрания и городской Думы, депутаты, замы, другие официальные лица… Рукопожатия, объятия, поцелуи, снова рукопожатия…
Разумеется, тайну того, почему вся бригада целый день отсутствовала, никто из нас не выдал. Ни директор, ни Пузырь, ни мы сами. Только однажды мы были близки к провалу. Когда, наблюдая нашу работу, проходящая мимо бабуля брякнула:
— Вот молодцы, дорогу отремонтировали! А я уж думала, наши власти вообще не чешутся!
— Еще как чеешутся… — вздохнул Мазута, Пузырь от ржача ебнулся об дверцу своего тазика… Бригада начала сползать на дорогу в истерике дикого смеха. Громче всего ржал вернувшийся после курса лечения Плафон.

© Чезахуй

Пошел я со своей как-то на рыбалку.

Захотелось мне пива, а я беспокоился за удочку, которую уже забросил (вдруг клевать начнет), и за свою ненаглядную (алкашей и дураков полно, приставать начнут), но девушка успокоила меня, сказав что ничего с ней не случится, а удочку если что вытянет.

Ну я думаю – действительно, чего бояться? К слову, до магазина идти всего то километра 2.
Пошел я значит. Выхожу я из магазина, звоню ей, трубку не берет. Странно. Звоню еще раз. Не берет.

Прибегаю, смотрю, а она рыдает сидит.

— Что случилось??
-…
— Что такое, Алиночка??
— У меня ничего не получается…
— Что не получается?
— Все! и показывает на удочку.

Как только я ушел, начало неистово клевать, удочку дергало так, будто на нее попался динозавр (это с ее слов), она решила сама выловить этого монстра, но пока она доставала удочку, наступила в грязь и расстроилась, поэтому на удочку было плевать.
Когда она вспомнила про удочку, улов уплыл.
Достав ее все-таки из речки, решила сама насадить на крючок червя. Насаживала, насаживала и расплакалась.
Жалко стало. Намотала она червя на крючок и решила сама ее забросить. Забросила в камыши, пыталась достать и порвала леску.

Села и разрыдалась, потому что у нее ничего не получается.

И я пошёл за второй

©lambadaa

Сценарий к фильму ужасов


Июнь 2015 года. Рига. Правительственная резиденция. Кабинет президента Латвии Раймондса Вейониса.

Услышав новость и швырнув трубку, президент багровеет, ослабляет узел галстука, жадно выпивает стакан воды и кричит:

– Эти русские только что запретили поставки наших шпрот!

После чего бессильно оседает в кресле.

Министр обороны и премьер министр бледнеют.

– Но это же… Это же варварство! – вскрикивает премьер министр. – Как они могут?!

– Без паники, господа! Я знаю, что нужно делать! – решительно заявляет министр обороны, вынимает пистолет и приставляет его к виску.

– Успокойтесь и ведите себя как мужчина! – говорит ему премьер министр, отнимая пистолет. – В конце концов, всегда можно найти выход. Например, попросить у русских прощения, держа в кармане фигу, ну или запретить их водку.
…

Август 2015 года. Побережье Рижского залива.

На пляже стоит танк Абрамс. Американские танкисты плещутся в море и радостно хохочут.

Внезапно, заряжающий танка капрал Джон Кепмински страшно кричит и уходит под воду.

Когда его достают из воды, все с ужасом видят, что у капрала нет ног по самые ягодицы. Хлещет кровь. Потрясённый сержант крестится и шепчет: «Срань господня…»

Капрал стонет и непрерывно повторяет:

– Я не чувствую своих ног! Господи, я не чувствую своих ног, мать их!

Сержант наклоняется к несчастному и сурово говорит:

– У тебя больше нет ног, Джонни. Мне очень жаль. Ты в порядке?

…

Часом позже.

Река Даугава в городской черте Риги. Двое парней и две девушки катаются на лодке. Звучит музыка, слышен смех.

Юная Инесе тревожно прислушивается к странному скрежету идущему из под лодки.

– Вы слышали? – спрашивает она у друзей. – Какой-то странный звук…

– Тебе показалось! – ответил ей белокурый атлет Айварс. – Тебе всегда что-то кажется!

Все смеются над удачной шуткой Айварса. Все, кроме Инесе. Она смотрит на дно лодки и вдруг начинает пронзительно кричать.

В прогрызенное отверстие просовывается рыбья голова. Голова хищно скалится двумя рядами острых как бритва зубов. Рыба стремительно выскакивает и мёртвой хваткой вцепляется Айварсу между ног.

Айварс страшно кричит. Все начинают метаться по лодке. Лодка переворачивается и вокруг немедленно кроваво вскипает вода. Тысячи зубастых тварей рвут молодых людей на части.

Прохожие с набережной немедленно вызывают полицию. Через каких-то два часа на место трагедии стремительно прибывает патрульный катер речной охраны.

Но на воде лишь тихо колышутся четыре латвийских паспорта.

…

В то же время.

Магазинчик в центре Риги.

Два российских туриста уже десять минут пытаются купить пакетик сушёной рыбки к пиву.

Хозяин лавки, пятидесятилетний господин Улдис, уже десять минут делает вид, что не понимает ни по-русски, ни по-английски и внутренне хохочет над наивными оккупантами.

Наконец, один турист говорит другому: «Да пошли отсюда, Сергей. Пусть он эту рыбу себе в жопу засунет!» и они уходят.

Всё ещё внутренне хохоча, Улдис идёт в туалет. Он спускает штаны и садится на унитаз. В глубине унитаза раздаётся негромкий всплеск и глаза Улдиса в ужасе округляются. На чистом русском языке он кричит «Проклятые русские!!!», потом обмякает, а из его безвольно открытого рта показывается окровавленная рыбья голова.

…

Спустя пять часов.

Кабинет президента Раймондса Вейониса. За столом сидит сам президент и члены срочно собранной группы мозгового штурма.

Перед столом стоит старенький профессор ихтиологии. Он «негражданин» и сесть ему не предлагают.

Профессор держит в руке колбу с рыбой, извлечённой из лавочника Улдиса.

– Это не пиранья, господин президент. Это – Sprattus sprattus, или, чтобы было понятнее – шпрот.

– Но какого чёрта она с зубами?! – восклицает министр обороны.

– Видите ли, всё дело в том, что кроме россиян и жителей некоторых стран бывшего СССР, шпроты никто не ест. И когда Россия ввела мораторий – лов прекратился. Популяция увеличилась в тысячи раз и была вынуждена мутировать, дабы избежать исчезновения. Таковы законы естественного отбора. А поскольку Рижский залив полон химических отходов – эта мутация ускорилась в миллионы раз.

– Скажите, а каким может быть дальнейшее развитие событий? – интересуется молчавший до этого представитель американского командования силами НАТО в Европе.

– Трудно сказать наверняка… — профессор задумывается. – Сейчас популяция ограничена ареалом Рижского залива, но в ближайшее время, если не предпринять никаких мер, она может двинуться через Атлантику и через полгода достичь, например, США.

Представитель американского командования быстро поднимается, прощается и выходит из кабинета.

Совещание продолжается без него.

…

Через час.

Тяжелые транспортные «Гэлэкси» и «Геркулесы» с гражданами США на борту, один за другим вылетают из рижского аэропорта и берут курс на Америку.

…

Через три часа.

С авиабазы Рамштайн взлетает стратегический бомбардировщик ВВС США В-2А.

…

Через десять минут.

Над Ригой поднимается гигантский ядерный гриб.

…

Звучит торжественная музыка и на экране появляется лицо президента Соединённых Штатов.

Он обращается к миру. Голос его звучит твёрдо:

– Народ США — одна из незаменимых наций! Мир смотрит на Америку и ждет ее помощи, — и жертвы тайфуна на Филиппинах, и похищенные девочки в Нигерии, и конечно, наши верные маленькие латвийские друзья, да хранит господь их души!

…

Прошёл месяц.

Старый португалец ловит рыбу. Удочка дёргается и рыбак вытаскивает на берег небольшую серебристую рыбку. В тот момент, когда он снимает рыбку с крючка, та обнажает зубастую пасть и откусывает рыбаку палец…

Конец.

Про онанизм на подводных лодках


Читать дальше →

Летом, самым лучшим времяпровождением для нас студентов, были путешествия. А когда тебе еще и за это платят, так это вообще замечательно.

Так что, те, кто хотел совместить полезное с приятным, отправлялись в стройотряд поработать проводниками на железную дорогу.

Нашему отряду достался маршрут Москва –Никель, на самую норвежскую границу, через Нечерноземье, Карелию и Кольский полуостров.За пять дней в рейсе туда и обратно чего только не насмотришься, и на природу и на людей.

От подмосковных березовых рощ, леса постепенно переходили в хвойное обрамление карельских озер и потом постепенно сходили на нет, уступая болотам и тундре Кольского полуострова.

В Бологое, выглянув из вагона я увидел на перроне бабку тащившую на веревке козу. Как только поезд остановился, она бросилась к двери вагона и затараторила

— Сынок, довези до соседней станции. Козу вот еду продавать. Здесь ее все знают и никто не берет.

— Да ты что мать, куда же я тебя без билета да еще с козой то.

— Так говорят сынок вы даже телок возите при желании.

-Ну ты мать сравнила, телок и коз. Это разные создания, да и вообще у меня вагон купейный и все места заняты. В коридоре или в тамбуре сама понимаешь, я тебя с козой разместить никак не могу.

Тут я конечно кривил душой, было у меня свободное купе, но рисковать из за такого «зайца» да еще и с козой не хотелось.

В общем бабка потащилась вдоль состава к другим вагонам.

В это время к вагону подошли новые пассажиры и принимая от них билеты, я выпустил бабку из вида. Раздался гудок и стоя на подножке с зеленым флажком провожая взглядом станцию, бабку на платформе я больше не обнаружил.

Ну все думаю, наверно кто то из кадровых проводников решил заработать. Так и оказалось, но к несчастью, кроме пассажиров и бабки, на этой же станции в поезд, села бригада контролеров, которая радостно наблюдала за вталкиванием в вагон козы вместе с хозяйкой.

До следующей станции было часа четыре, так что контролеры не торопясь двигались по составу, находя все новые и новые прегрешения в каждом вагоне.

Зайдя в вагон, куда была втащена коза, контролеры, как обычно попросили предъявить билеты на всех пассажиров и пошли по вагону. Пройдя весь вагон и заглянув даже в туалеты ни бабка ни коза не были обнаружены. Проводница никакого волнения не проявляла, делая вид, что привычная рутинная проверка контролеров ее никак не волнует и никаких грехов на ней нет.

Решив, что может быть бабку с козой успели переправить в соседний вагон контролеры двинулись дальше. Пройдя весь состав они к величайшему удивлению ни козы ни бабки не нашли.

Вернувшись в вагон куда как они точно видели, была затащена коза вместе с бабкой, и вызвав начальника поезда, контролеры напрямую потребовали предъявить козу ., грозя все возможными карами.

Проводники стояли насмерть и как партизаны начисто отрицали факт нахождения бабки и уж тем более козы.

Поезд уже приближался к следующей станции, где контролеры должны были сойти.

Начальник поезда, зная, что при желании, найти нарушения в поезде для контролера, ничего не стоит и не желая конфликта, предложил, что он сам поговорит с проводниками и выяснит куда же делась бабка с козой.

Через пару минут он вернулся и предложил компромисс, контролеры не находят никаких нарушений у бригады поезда, а за это им рассказывают и показывают, что же стало с бабкой и козой.

Предположение контролеров, что бабка с козой была выброшена из поезда на полном ходу было отвергнуто и они были приглашены в служебное купе.

В низу, у столика спокойно сидела бабка и попивала чаек. На верхней полке кто то лежал, укрытый одеялом. Приоткрыв одеяло, проводница предъявила изумленным взглядам, предстала связанная по рукам и ногам коза, в пасть которой, чтобы не блеяла было впихнуто полотенце.

Слово свое контролеры сдержали.Ни один из проводников нашего состава не был наказан, хотя нарушений было не мало.

Ну какой проводник откажется от перевозки зайцев, посылок, разбавления чая содой и прочих профессиональных уловок.

© Александр Ресин