В 2013 году на территории Рожавы образуются YPJ – Женские отряды обороны, целиком независимые формирования, которые состоят исключительно из женщин от 16 лет. Вводятся неслыханные раньше нормы позитивной дискриминации: женщина у курдов может командовать воинским формированием из мужчин и женщин, а мужчина – нет. На собраниях женщин (не только в армии, но вообще) мужчины не присутствуют и не имеют права голоса.

За годы войны женщины уже прошли множество жесточайших испытаний, которые даже не могут себе представить воины других армий.




Западные военные специалисты очень высоко оценивают боевые качества женских отрядов курдов.
По меньшей мере, 40 процентов бойцов YPG – женщины, и они объединены в подразделения называемые YPJ.

Кроме воинских, YPJ выполняет и политические функции: выявляет случаи нарушения прав женщин, борется с такими явлениями, как женское обрезание и принудительные браки, которые, несмотря на успехи революции, встречаются и сейчас.

Военнослужащие мужчины и женщины живут в разных казармах, где они готовятся к войне, но на передовой они сражаются в смешанных отрядах. Кроме того, на многих курдских территориях женщины командуют подразделениями, состоящими из мужчин и женщин.

Свои отряды они называют Пешмерга — «идущих на смерть», или «глядящих в глаза смерти», как переводится это слово с курдского.

Появившиеся в 1946 году в горах на границе Ирана и Ирака, Пешмерга воюет до сих пор, и с первых дней воюют женщины Курдистана.

В Пешмергу берут только добровольцев. Большинство женщин-солдат — незамужние девушки до 30 лет.

Женские военные подразделения, находящиеся в составе Пешмерга, проходят интенсивную подготовку в специальных отрядах, где представительниц “слабого” пола учат стрелять из снайперских винтовок, владеть автоматом Калашникова и метать ручные гранаты, обучают приемам рукопашного боя.

Именно своей высокой подготовкой славятся женщины курдов. Среди них есть снайперы, специалисты-взрывники и даже знатоки рукопашного боя.

Женщин с первых же дней обучения предупреждают, что в плен сдаваться нельзя, и они не сдаются. Каждая из них носит при себе гранату, на самый крайний случай.
Они знают, если боевикам удается захватить пленницу, то она умирает страшной и мучительной смертью.

Сражаются отряды самообороны отчаянно. Женщины — вдвойне. Наученные горьким опытом Ракки, где тысячи курдских и езидских девушек и женщин, если были не убиты, то проданы в сексуальное рабство, бойцы YUJ часто говорят о желании отомстить террористам, мучающим и продающим их сестер, будто скот.

Когда ИГИЛ пришел в Сирию и боевики узнали, что против них будут воевать женщины, они смеялись, мол — мы с ними поразвлекаемся по полной, но вскоре они стали их боятся как огня.
Впервые боевики столкнулись с женщинами, когда попытались захватить курдский город Кобани, и если бы не женская бригада YPG, то город бы не устоял.

Боевики ИГ ворвались в город, 2 месяца шли ожесточенные уличные бои, женщины дрались выше всяких похвал, вступали с боевиками в рукопашные схватки, и отбросили бармалеев от города.

Подсчет женщин из Европы, которые воюют в YPJ, никто не вел, но можно смело считать, что их не менее нескольких десятков.

С начала активной фазы войны в Сирии в СМИ было не меньше трех сообщений про смерть женщин-добровольцев.

Женщины из сытого Запада едут умирать в далекие пустыни для борьбы с тем, что они видели только на экранах лэптопов и смартфонов, – для прагматичных граждан это может показаться глупостью. Но для женщин-добровольцев это сознательный выбор, который, кстати, говорит нам многое не только про их моральные качества, но и про мировые тенденции. Добровольцы-интернационалисты на фронтах любой, справедливой и не очень, войны – вещь не новая. Однако тенденция роста количества женщин именно как воинов, равных мужчинам – очевидно, явление последнего времени.

©