Западный мир со своими скучными сексуальными играми несомненно проигрывает интимным традициям островных народов.

Эти способы довести себя и партнера до высшей точки возбуждения отчего-то не были приняты цивилизацией — то ли оттого, что между ими и нами на страже нравственности стояли миссионеры без фантазии, то ли оттого, что мы все-таки существа послабее и потрусливее.

Как бы то ни было, кажется, самые изысканные интимные удовольствия нам с вами до сих пор не ведомы.


Как, скажем, самый нежный момент прелюдии, совершающейся ежевечерне на островах Тробриан, где ласковый влюбленный, ублажая свою любимую, обязательно обгрызет ей ресницы.



Мало того, что это, оказывается, приятно, так еще и удобно: самую страстную девушку всегда легко узнать по самым коротким ресницам.

А в Микронезии, в племени понапе, горячие парни собирают в лесах крупных муравьев и только с ними отправляются на любовное свидание, потому что здешние девушки настолько суровы, что возбуждаются никак иначе, кроме как от укусов этих насекомых.



Однако напустить на суженую муравейник — невелика доблесть.

Вот суматранцы, чтобы доставить красавицам неземное удовольствие, засовывают под крайнюю плоть камушки и ракушки.



Но и это не предел.

Потому что индейцы топинамба, прежде чем решиться на секс, идут в лес, ищут там специальную неядовитую, но больно агрессивную змею, дразнят ее половым членом, а после того, как от укуса член страшно распухает, отправляются к невестам — теперь сексом можно заниматься три-четыре часа без перерыва.



В Боливии, конечно, народ совсем без фантазии, если сравнивать их с топинамба. Змей не ищут, членами не дразнятся.

Зато в боливийском племени сиронио принято очищать друг друга от клещей и вшей — совсем как это делают обезьяны — и нежно поедать найденное прямо на глазах друг у друга. Еще, еще, еще вошку, любимый. Между прочим, утверждается, что тамошние вши — мощные афродизиаки.

А вот — вполне человечный и объяснимый обычай аборигенов Камчатки, который многократно описывали исследователи еще полвека назад. Если в селение приходил чужеземец, принять его на ночлег считалось неслыханной удачей. Жена хозяина по такому случаю наряжалась в лучшее, встречала гостя наивкуснейшим — и ложилась с ним в постель, а уж если беременела — то событие это отмечалось всем селением.

А потому что на Камчатке чужого народу раньше было — по пальцам сосчитать, все друг другу сплошная родня, и свежий набор генов — это настоящая удача.